— Но природа…
— Василий Михайлович, ею надо любоваться в других местах, а здесь у нас не леса, а сплошные завалы.
— Не скажите, воздух такой, словно десять лет с плеч долой.
— То-то я видел, как вы едва до дома добрели, — позволил себе хозяин шутку над петербургскими чиновниками.
— Это от постоянного сидения в присутствии, Петр Глебович, кипы бумаг, — он замахал руками, — не напоминайте о них, не то дурно станет только от воспоминаний.
— Как же вы здесь оказались? — вопрос вроде бы и задан невзначай, но с дальним прицелом.
— Если бы не болезнь Николая Акимыча.
— Николая Акимыча? — переспросил хозяин, внимательно осматривая собеседника.
— Вы с ним знакомы? — не потерялся Орлов, ведь названо первое пришедшее на ум имя, и едва заметная бледность и испарина выступила на висках.
— К сожалению, нет.
— Мне казалось, что он всю губернию объездил, никого не миновал.
— Увы, мой дом Николай Акимыч не удостоил посещением.
— Может быть, он приезжал в ваше отсутствие?
— Управляющий доложил бы.
— Степан?
— Нет, мой управляющий сейчас занимается закупками в столице.
— Хороший управляющий в наше время — редкостное явление.
— Плохих не держим, — Петр Глебович постучал вилкой по графину, намекая на понравившийся гостю огненный напиток.
— Давно вы здесь?
— Я же вчера говорил.
— Простите, — штабс-капитан смутился и к тому же покраснел, как застенчивая девица, — вчера я немного… — он замялся, — был не в себе, усталость, переезды.
— Понимаю, служба требует определенных жертв.
— Вы выразились точно, требует жертв, но лучше они были бы чужими, — смутился еще больше Орлов, понимая, что поставил себя в неловкое положение. — Впрочем, пора отдохнуть после такого дня, — попытался он увести разговор в другую сторону.
Михаил поднялся первым.
— Петр Глебович, позвольте покинуть вас, иначе, чувствую, до постели не доползти.
— Может быть, горячего чаю?
— Благодарю, но вынужден отказаться.
Вслед за Жуковым из-за стола вышел штабс-капитан.
— Я думаю, и мне пора.
— Что ж, спокойного сна, — пожелал хозяин.
Пока поднимались, Орлов успел шепнуть младшему помощнику:
— В два часа будь готов.
— Боюсь…
— В два часа, — одернул молодого человека Василий Михайлович.
— А Степан?
— Надеюсь, сегодня он не будет нас сторожить.
Разошлись по комнатам. Через четверть часа к каждому из них заглянул Степан с вопросом, нет ли у достопочтимых гостей каких-нибудь просьб. Орлов только отмахнулся. Михаил попросил графин холодной воды.
В доме стихли все звуки, только иногда раздавался треск поленьев в камине, скрип старых деревянных стен и тиканье настенных часов.
Штабс-капитан осторожно поднялся с постели, не нарушив тишину даже шорохом белья. Сперва начал открывать дверь, которая предательски взвизгнула заржавевшими петлями.
«Давненько здесь не было гостей, — пробежала мысль, — надо было раньше проверить, — посетовал он на себя».
Выглянул в коридор, который освещала свеча, одиноко пристроенная у лестницы. Орлов, словно белое привидение, не стал одеваться, так и остался в белом нательном белье. Прокрался к площадке и выглянул вниз. Кресло, в котором провел прошлую ночь Степан, пустовало. Босыми ногами штабс-капитан осторожно ступал по ступеням, замирая на каждой, боясь, что они скрипнут. В гостиной и столовой никого не было, хозяин почивал в спальне, дверь в которую находилась дальше по коридору.
Несмотря на волнение и стук сердца, который отдавался в висках, Орлов прокрался к двери. Тишина.
Вернулся на второй этаж. Прежде чем идти в свою комнату, заглянул к Михаилу, тот в беспокойном сне сбросил с себя одеяло. Василий Михайлович потряс младшего помощника за плечо, но Миша только после пятого тормошенья раскрыл глаза и чуть ли не в голос хотел что-то сказать, но рука Орлова зажала ему рот.
— Тихо, — склонился над ухом Жукова штабс-капитан.
Миша заморгал, выходя из сонного состояния.
— Ты готов?
Молодой человек кивнул.
— Через пять минут встречаемся в коридоре. Обувь пока не надевай, возьми с собой.
Михаил вновь кивнул.
Орлов окинул взглядом коридор и, не заметив ничего подозрительного, юркнул мышкой в предоставленную ему комнату. Там достал из походного баула приготовленную ранее рубашку темно-синего цвета, черной, к сожалению, в его гардеробе не нашлось. На руки натянул кожаные перчатки тонкой выделки. На всякий случай под одеяло подложил часть найденных здесь вещей, создавая вид спящего человека, если ненароком кто заглянет.