В животе подсасывало, однако она хорошо помнила, что в Стрельцово-Лежачах магазин открывается после четырех пополудни, а чайной или буфета нету. Да и нечего светиться в приграничном как-никак месте. Лучше уж обойти деревню за огородами, а на автобус сесть, проголосовав на дороге. Антонина пошарила в рюкзачке, обнаружила пакетик чипсов и набила ими сухой рот. Поискала глазами пенек или хотя бы кочку повыше. Через несколько минут она ужо спала, уронив голову на колени, такая хрупкая и беззащитная в своей грязной вытертой джинсе и позеленевших белых кроссовках.
Холодным ветром пахнуло, когда изменение произошло в природе. Высоченная костлявая девица с белесыми нечесаными волосами, водной длинной холщовой рубахе стояла над Антониной в раздумье. Надо ли откручивать ей голову? Да, она, иноземка, в полдень сидит у поля ржи, но ведь не вырывает же колосков, не жнет ведь в заповедное это время… Тут полудница затряслась, клацая зубами, в припадке горького смеха. Какое время, какой серп, какие там колоски? — совсем уж заморочилась, состарившись в девках! Вон она рожь — зелена еще, а приблуда… Полудница всмотрелась в спящую иноземку и щелкнула сухими костями пальцев. Почти сразу же полетели по траве, догоняя друг друга, тени облаков, темнота мгновенно охватывала небо и тут же смывалась зарей, проростки ржи тянулись вверх, покачиваясь и дрожа в мигании света-тени, колосились и желтели. Полудница вдругорядь щелкнула пальцами — и все замерло. Только вот на пне и под ним вместо девки-иноземки лежала кучка несвежей одежки и снова побелевшие на солнце кроссовки.
Полудница покачала недоуменно головой. Потом сквозь нее стали просвечивать беленые хатки деревни, потом волосы ее, все более прозрачные, потянулись по ветру — и все вернулось на круги своя.
Глава 17. «Роман»
На этом кряжистом дубе «Роман», прямо тебе Соловей-разбойник, сидел, почти не шевелясь, уже почитай шестой час. Что ж, если решаешься превратиться из дичи в охотника, если готов в одиночку потягаться с полудюжиной отлично подготовленных оперативников, уж если ты настолько глуп и упрям, тогда единственное твое спасение — в терпении и предусмотрительности.
Дуб, выбранный «Романом» для засады, стоял на окраине Старозыбкова, на задах давно уже заброшенной спичечной фабрики. В городке и полета тысяч проживающих не наберется, что делало нежелательным появление на его скучных улицах доброго молодца, лет пять тому назад оказавшего весьма благоприятное впечатление на нескольких местных девиц. У десятка их поклонников впечатление о нем оказалось далеко не столь благоприятным, однако конфликт рассосался после славного мордобоя с участием однополчанина «Романа», старлея местной полиции и бывшего спецназовца. Однополчанин этот давно уже переведен в Рдянск с повышением, но к нему по ряду причини «Роман» и не стал бы обращаться. Однако, минимальные для того усилия предприняв, ему удалось дозвониться до самой отзывчивой из упомянутых девиц. Анфиска по-прежнему работала администратором гостиницы «Путник» и по-прежнему жила на той же улице, что и мать Тоньки Кротовой, молодой стервозы и задаваки. Забавно, однако она немедленно приревновала к Тоньке неверного своего вздыхателя.
— Нет, туг дела посерьезнее, она слиняла с моими деньгами, — не стал скрытничать «Роман». — Если поможешь, десять процентов твои.
— О чем речь, Петенька? Вот только денежки вперед. Должна тебе сказать, не удивляюсь я, что Тонька тебя кинула — настоящая оторва, прости Господи! Неделю назад приезжала, худая, перекрашенная, и опять слиняла. Мать ее на всю улицу проклинала!
— Вы тут все девочки лихие… Вот что. Давай адреса. Как только сообщишь, что Кротова появилась, я тебе заплачу. Буду в твои дежурства позванивать. У вас система та же?