Девочка приняла театральную позу, закатила глаза и продекламировала:
— Я себя спрашиваю, доколе? Доколе с молчаливого согласия людей, которых я люблю, с молчаливого одобрения этого тупого стада будут убивать дизайнеров и художников, клерков и преподавателей, которых я тоже люблю?!
Раздались жидкие аплодисменты.
— Ну что же, несмотря на некоторую неутонченность и использование устаревших выражений, спич не лишен экспрессии. Мы желаем вам, девушка, успехов на выбранном поприще.
Дроны опять поднялись. Ведущая уже обратилась к другой присутствующей женщине. А Гарри продолжил вести товарищей в глубь Города. Купол защищал от нужды, забот и от других людей, но был бессилен перед приближающейся катастрофой — над людьми то там, то тут поднимались розовые облачка.
— А что ей не понравилось в устаревших выражениях?! — мысленно возмущалась Лаура.
Они опять встали на движущуюся полосу, которая везла их к Центру. Марк заметил, что люди выглядят и одеваются здесь гораздо разнообразнее, чем в других местах. А их лица — более открытые и приятные, какие бывают у людей, никогда не принимавших сложных решений.
— Какие у нас планы, если мы не успеем спасти этот мир? — вдруг спросил Леопольд.
— Мы сначала отправимся к Петру, в один уютный мирок, немного отдохнул», — беззаботно ответила Лаура, как будто речь шла о планировании уикенда.
— Он меня тоже звал, — откликнулся Леопольд. — А у нашей молодежи какие планы?
Но Белла и Марк даже не могли себе представить этой ситуации, не говоря уже о том, что не могли относиться к концу мира, просто как к изменению планов. Они не ответили. Хотя Белла и не очень переживала по этому поводу, она почему-то была уверена, что с миром ничего не случится, не в этот раз.
— Третий круг, — объявил Гарри.
И им опять нужно было пройти мимо группы, состоящей в основном из женщин.
— Не смотрите на ведущую, — опять предупредил Гарри, — это клуб тонкой политической прозы.
— А это что такое? — спросил Марк.
— Это когда читателя подводят к определенному выводу, но не озвучивают его напрямую.
— Кто еще хочет поделиться фабулой своего рассказа? — раздался голос ведущей. — Вы, девушка?
Белла опять подняла глаза.
— Или вы, — уже обращаясь к Белле, сказала ведущая.
— Я поделюсь за нее, — тут же выступила Лаура, не дожидаясь — неловкой паузы и привлечения внимания дронов-полицейских.
— В ее рассказе описывается жизнь двух хороших соседей, которые часто вместе играют в шахматы. Но сосед справа подключился к информационному каналу с неправильной идеологией и через год отравил собаку соседа слева, которую все любили и которая никому ничего плохого не сделала.
— Какой замечательный сюжет! Читатель сделает правильный вывод о том, что неправильная идеология отравила сознание соседа справа, а он отравил милую собачку слева. Этот рассказ может стать «Муму» нашего времени!
И они опять двинулись дальше.
— А теперь послушаем рассказ о том, как победить в себе раба, — послышался сзади голос ведущей.
— Кого они называют рабами? — телепатически ворчал Гарри. — Раб — тот, кто только и озабочен тем, чтобы им не руководила другая личность. Он мелочен и завистлив. Он согласен на руководство машиной, бюрократом или на действия под угрозами или посулами, но только не на руководство личностью. Чтобы подчиняться характеру, нужно самому его ценить, а значит, и иметь собственный. Раб личностной силы не имеет и подсознательно желает, чтобы ее не имел никто.
Марк слушал Гарри невнимательно. Купол становился все выше и выше, но по-прежнему выполнял свою функцию. Марк видел в нем свой город и мать, обедающую в парке. Белла же видела свою маму. Еще Марку показалось, что между землей под Городом и тротуаром все время ведется напряженная борьба, приводящая к появлению еле заметных впадин, или возвышений, которые тут же распрямляются.
— Это четвертый круг, — сказал Гарри. — Эти люди уже почти полностью подчинены органике, но они еще чувствуют пресность такой жизни. Им уже недоступна глубина, и поэтому они ищут на поверхности явлений. Это общество любителей прелестных вещичек и занятных наблюдений.
— А можно я расскажу о своем наблюдении? — сразу обратилась Лаура к собравшимся, уже не дожидаясь предложения выступить.
— Конечно.
— Я расскажу о мужчине, любителе винтажной одежды, который носит ботинки на шнурках. Они очень дорогие, и жена запрещает ему снимать их не расшнуровывая. Он все равно снимает их не расшнуровывая, якобы чтобы не наклоняться, но потом нагибается, поднимает и расшнуровывает в руках, чтобы не ругала жена, и так каждый раз.