Зато идти по нему было легче. Не надо было постоянно высвечивать стены и потолок, чтобы не пропустить трещину, грозящий обвалиться камень, ловушку — луч света охватывал весь коридор целиком. Не встретилось им пока и ни одной лестницы. Судя по изгибу, тоннель уводил беглецов все дальше и дальше в сторону от базы роботов.
В левом коридоре не было и ручейка, что поначалу встревожило Фаину и Георгия. Но потом он сделал из этого факта логичный на его взгляд вывод — раз воды нет, значит там, куда ведет этот ход, недостатка в ней не будет. В его воображении мелькнула зеленая долина у подножия гор, деревья у тихой реки, но он не стал делиться своими фантазиями с возлюбленной.
Уже несколько часов шли они по коридору, ничто не изменялось вокруг и это вселяло в Георгия надежду. Ему представлялось, что они движутся под горным кряжем, возможно, по ответвлению высохшего древнего потока. Человеку вряд ли было под силу прорубить эти тоннели в сплошной скале.
Коридор внезапно сделал резкий поворот и уткнулся в глухую стену.
— Ну вот, — растерянно произнесла Фаина и опустила вещи на пол. — Придется возвращаться, — и заплакала. Ей представились десятки лет в подземелье, дети, изредка видящие солнце и звезды, ворованная холодная дрянь вместо еды и никакого будущего — только мрак подземелья впереди.
— Погоди ты реветь! — Георгий подошел к стене, осветил ее лучом. — Ты их за дураков считаешь, рубили, рубили и не дорубили.
— Они могли не успеть…
Но Георгий уже обнаружил то, что искал. В прямоугольной нише скрывался поворотный рычаг. Он нажал на него, стена, словно жернов, заскребла по каменному полу и отодвинулась, уходя вбок, открыв длинную череду теряющихся во тьме ступеней. Георгий посветил вниз, но луч не доставал конца лестницы. Он прислушался — по-прежнему стояла мертвая тишина.
Беглецы стали осторожно спускаться. В конце лестницы их ждало продолжение коридора. Вскоре дорога вначале плавно, а потом все круче начала забирать вверх.
Еще полчаса пути, последнее напряжение усталых мышц, и в лица им пахнуло свежим воздухом, чудесным запахом жизни. Они заторопились…
Треугольная расщелина вывела Георгия и Фаину на свет. Они долго щурились и прикрывали руками глаза, отвыкшие от яркого света. А когда привыкли, то увидели вот что.
Слева и справа поднимались невысокие горы — они тянулись непрерывной стеной, окружая узкую долину. В центре ее среди песчаных отмелей и куч гальки текла неторопливая мелкая речка. Вокруг нее до самых скал пространство было занято растительностью, издалека напоминавшей земные деревья.
Впереди скалы сходились, оставляя проход, выводивший на простор необъятной равнины.
Вниз от выхода из тоннеля вела узкая лестница, прорубленная в скале. Прямо у ее подножия начиналась дорога, вымощенная плитами. Она была очень старой, плиты потрескались, заросли травой, местами совсем скрывались под слоем песка.
Фаина сжала пальцы Георгия и взглянула на него радостными глазами.
— Георгий, — начала она, но он оборвал ее.
— Погоди с восторгами, здесь могут водиться хищники. Вылей воду, засунь миску в мешок и возьми пистолет.
Они добрались до речки и сложили поклажу на песок. Георгий огляделся внимательно по сторонам и махнул Фаине рукой:
— Давай.
Скинув одежду, они бросилась в воду. О, какое это было наслажденье! Лежать в ней, чтобы тебя обтекали прохладные струи. Вода! Игривое, нежное существо. Оно радует своей переливчатой прозрачностью, легкостью, торопливым весельем, солнечной рябью на серых голышах. Она смывает страх и безнадежность.
Окончив купанье, Георгий и Фаина осторожно двинулись вдоль кромки леса, разглядывая странные деревья, росшие в нем. Одни походили на вырезанные из цветной бумаги и поставленные на макушку елки. Зеленые, грубо нарезанные оборки, расширяющимися кругами поднимались одна над другой. На макушке торчали два закрученных на концах пушистых усика. Другие деревья тянули от самой земли массу причудливо изогнутых, переплетенных и словно отполированных ветвей. Довольно высоко крупные ветви пускали более тонкие отростки, которые покрывали не листья, а желто-зеленый пух, образовывавший огромный шар. Казалось, дерево облепили тысячи цыплят.
Кустарника в лесу не было вовсе, цветов тоже не было видно. В отношении травы природа не стала утруждать себя только ради того, чтобы поразить двух занесенных сюда за многие световые года человек. Трава была самой обыкновенной, но вся одинаковой высоты, словно стриженный английский газон.
Дорога шла берегом реки, не углубляясь в лес, и беглецы следовали по ней, лишь изредка покидая, чтобы рассмотреть что-нибудь новое. Неожиданно в ближайшей кроне пушистого дерева что-то зашуршало и небольшое тело мелькнуло в воздухе, тут же скрывшись среди ветвей соседнего дерева. Георгий и Фаина остановились. Некоторое время никто больше не появлялся, а затем, вынырнув из чащи, совсем близко подлетела и застыла, дрожа крыльями, как стрекоза, изумрудная ящерка. Удовлетворив свое любопытство, она нырнула в крону. Минуту ее не было, затем она снова появилась, неся в зубах яркий плод.