-Число там было. «68». - сплюнул он. -Ну и хрень! Куда мы попали, Джерри?
Подходя к крыльцу, я также закурил. На стене у двери было намалевано «68». Оглянувшись на пройденный двор, я поймал взгляды тех двоих, что сидели на скамейке.
Они все еще смотрели на нас. Но качались теперь оба.
Припев “It’s My Party”, казалось, длился бесконечно.
Мы зашли на крыльцо, предварительно оттряхнув ботинки от налипшей грязи и нажали на кнопку дверного звонка. Раздалась приятная уху мелодия, и буквально тут же дверь распахнулась. Перед нами предстал лысоватый, низкорослый мужичок лет сорока пяти, в медицинском халате, накинутом поверх джемпера, рубашечке и брюках стретч в сочетании с классическими туфлями.
-Мистер Росферсон! - улыбнувшись, протянул ему руку Джим. -Рады наконец-то познакомиться лично.
-Ааа, дорогие, заходите-заходите! - растянуто улыбнувшись, потряс нам обоим руки Росферсон. -Чертовски рад вас видеть, ребята, да!
Зайдя внутрь, лично я обомлел, - не знаю уж как Джим. Особняк, снаружи казавшийся логовом Дракулы, страшной обителью тьмы и зла, изнутри оказался обыкновенным милым домишкой с яркой отделкой и уютным интерьером. Интересный и, главное, впечатляющий эффект. Я взглянул на Джима - он, судя по всему, тоже удивлялся от происходящего.
-Так, господа! - сказал Росферсон, -Пройдемте, я посажу вас в гостиную комнату, а сам сбегаю, распоряжусь, чтобы нам поставили готовиться обед. - суетливо распорядился он.
-Да, м-р Росферсон, от обеда мы бы точно уж не отказались, - сказал Джим, все еще оглядывая лестницы, стены и люстры. -Три дня в дороге, бургеры и сосиски, - хотелось бы чего-то непропитанного фритюром и грилем. – поддержал я.
-Устроим в лучшем виде, в луч-шем ви-де! – хохотнул Росферсон.
Гостиная представляла из себя воплощение изысканности: кожаные кресла, ковры, шкуры на стенах, огромный камин и библиотека. Непонятно было, как глава экспериментального медицинского заведения умудрился таким образом отремонтировать старый, в труху разваливающийся особняк, который, как я помню из резюме, был в аварийном состоянии. Ну что же, выясним.
-Черт возьми, наконец-то, комфорт… - вытянув ноги, развалился в кресле Джим, прокручивая в пальцах стакан с виски. -Слушай, Джерри, я понимаю, что ты шифруешься, но может позволишь себе немного расслабиться? Сейчас обед, у нас еще воз и тележка работы до вечера.
-Тебе бы только бухнуть да поваляться, - со смешком взглянул я на это тело. -Хоть что-то осталось у тебя от человека мыслящего и творящего?
-Да, осталось. Смотри, Джерри, - показывая мне средний палец через стекло графина, сказал он. -Я все еще понимаю язык жестов и могу послать тебя в задницу!
-Джим, я бы на твоем месте не говорил про… - хотел я уже покрыть его всеми известными ругательствами, но открылась дверь и в комнату вошел Росферсон.
-Парни, обед готов, пойдемте! Поверьте, такой индейки вы не пробовали нигде! - улыбаясь и придерживая дверь, говорил он.
Да уж, судя по всему, они не сэкономили ни на чем, кроме столовой. Было ощущение, что из дома миллиардера я очутился прямиком в тюрьме годов 60-х: пустые стены, обшарпанный потолок, грубая побелка, общие, грубо отесанные столы. У меня вновь появилось четкое ощущение, будто бы я нахожусь во сне, прямо как ночью у дороги: там было абсолютно непонятное существо и дикий, буквально панический страх; тут же - как будто бы портал в другой мир.
Как выяснилось, обед тут для всех один и по расписанию. Взяв еды, мы сели трапезничать рядом с Росферсоном. Удивительное свойство у некоторых людей, - болтать не умолкая, даже с набитым ртом. Почему удивительное? Да потому что они умудряются это делать, при этом не плюясь в людей этой же едой.
-Вод так… Вфы жнаэте, у нас вообщэ шанаторий, - приыезжаут лечиться богатые вшсякие. - он сделал могучее глотательное движение. -Но приезжают не просто так, а чтобы вылечиться именно! Мы не шарлатаны и обдиратели, просто так денег не берем, неееет. У нас потрясающие минеральные источники, помимо того, очень трепетное отношение к гостям.
-М-р Росферсон, а позвольте узнать, от чего они приезжают лечиться? - спросил я, прожевав кусок индейки. -Вроде бы особых мер безопасности я не вижу, охрана вооруженная не стоит на каждом углу, камеры на самых важных местах есть, но не везде. Соответственно, не социально-опасные больные ведь тут содержатся? – спросил я, колупая вилкой какие-то цифры, выцарапанные на столешнице.
-А, да по-ражному. Кто от жепржесии, кто творшеский крижис хофет побороть… - он запил еду и вновь проглотил. Я искренне поразился его глотательным способностям. -Но в любом случае, диагноз у всех один: им надо забыть плохое в их жизни.
-Хм, вы правда считаете, что необходимо забывать плохое? - отхлебнув морс, спросил Джим. -Ведь учение классической психиатрии ведет линию того, что необходимо прожить и прочувствовать все плохое, что случилось. Лечение через принятие, разве нет?
-Безусловно, но вы же знаете, что здесь экспериментальное заведение. - ухмыльнулся Росферсон. -Мы с коллегами изучаем способы преодолеть неприятные ощущения и их последствия иным путем, нежели насильно протаскивать пациентов сквозь дебри саморазочарования, травмы, экзистенциального и творческого кризисов, апатии и прочих прелестей.
-А можем мы попозже взглянуть на результаты исследований? - спросил я его. -Было бы интересно посмотреть их.
-О, конечно, господа. Но после ланча и после проверки отчетности. - сказал Росферсон и засунул в рот очередной огромный кусок индейки с пюре.