Сложнее всего было незаметно бросить туда пять-шесть конфеток.
Зато, судя по эффекту, валерианы целитель не пожалел.
Вполне бы вместо "молочка" сгодились. Одно воспоминание заставило ее содрогнуться.
После того ночного похода она была настолько разбита и напугана, что как-то вечером не сумела вовремя увернуться от стакана молока. Пришлось таки выпить его под бдительным оком госпожи Мередит…
Анджи снова зябко поежилась, едва вспомнив, как быстро ее тогда охватило дремотное безразличие. Лорд Дэтре был прав. В молоко подмешивали успокоительное, да такое сильное, что она весь следующий день чувствовала себя одурманенной и полубольной. А может, не видя эффекта, дозу решили увеличить?
Сперва Анджи собиралась пойти к той комнате, где в прошлый раз лежал отец, но, едва выглянув на лестницу, услышала громкий разговор стражников. Через несколько мгновений они прошли мимо не наверх. Там их поприветствовали.
Разом передумав, она прижалась к стене, подождала и вынужденно двинулась обратно.
Похоже, не только вокруг замка патрули сновали. В замке тоже что-то нечисто, иначе к чему столько охраны? Да еще в том крыле, где болел правитель...
Выходит, еще что-то произошло, а ей знать "не положено"!..
Она раздраженно вздохнула.
Может, сходить к матери и вызвать ее наконец на серьезный разговор? Или хотя бы спросить, кто подбирал средство для вечернего молочка! Для чего ей неадекватная от успокоительных дочь?
А впрочем, бесполезно все это. Можно подумать, тут без ведома матери что-то делается...
Анджи закусила губу, ощутив себя никому не нужной и всем чужой. Была крепкая семья – и никого не осталось...
Ноги словно сами понесли ее в старую детскую, где...
– Няня!.. – вырвалось у Анджи. Голос предательски дрогнул.
Дверь за ее спиной с тихим щелчком закрылась.
Немолодая уже женщина, часто моргая, сидела у окна – ровно такая же, та же строгая осанка, тот же расшитый платок на плечах... В руках ее старая-престарая, обтрепанная по углам картинка – там она, Инерис и няня… Такая родная, что даже слезы выступили!
Увидела ее, охнула, всплеснула руками, да так, что картинка на подоконник улетела, и платок с плеч свалился.
– Ох ты ж, боги великие, леди Анджи, чего вы здесь забыли? Час-то поздний, увидят, попадет! Взрослая уж барышня, а в детскую зачем-то явились! Вот как позову вашу матушку!..
...и отчитывает совсем по-старому.
Анджи прежде частенько раздражалась на нянюшкину опеку, называла ее порой в запальчивости надзором... Но теперь поняла, каков настоящий надзор.
– Няня Агнес! – всхлипнула она и, бросившись вперед, с разбегу крепко обняла женщину.
Та опешила в первый миг, а затем в ответ обняла, крепко-крепко, потянулась погладить по голове, так по-доброму, совсем как в детстве, когда кошмары донимали…
Слезы полились в три ручья, как в том самом детстве.
– Ну, будет, будет, леди Анджи, что же вы… случилось что? Обидел кто-то?
– Няня, я... Няня, да там такое... – зажмурившись, зашептала Анджи. Няня не выдаст, проверено не раз. – Эта женщина еще хуже предыдущей! Она… она… никакая, как каменная! Ни улыбнется, ни отругает… Теперь ничего нельзя, никуда не выйти, везде под надзором, я задыхаюсь там, няня! Даже блюда на обед не выбрать! И ведь никто не приходит, никому ко мне нельзя, и мне самой ни к кому нельзя! Я спрашивала, ответ один – мол, опасное время наступило, надо держаться своих комнат… Какая опасность, в детской-то старой?! Никакого проблеска, сплошные манеры, уроки!..
– Конечно, леди Анджи, учиться-то нужно, теперь ведь… – голос женщины предательски дрогнул, по щеке покатилась прозрачная слезинка. – Ведь теперь вы должны занять место своей сестры…
– Так если б учили тому же! А то – сплошь рисование да арфа, придворный этикет, платья и беседы о моде… Языки, правда, преподают. Историю тоже, о нравах соседей рассказывают… Только все больше Даллия учителя занимает, скоро, кроме нее, ничего и не останется!
Няня вздрогнула, и не заметить было нельзя.
– Что такое, няня? – чуть отстранилась она.
– Так в Даллии-то короля выбрали, – тихо произнесла она. – А у него сын… старше вас лет на десять. Говорят, еще года четыре-пять, и настанет пора новому наследнику жениться… Пока внутренние дела утрясают, поговаривают, к концу года станут понемногу невесту подыскивать…
Как обухом по голове.
Три-четыре года... ей как раз исполнится шестнадцать – самый что ни на есть брачный возраст...
Анджи, пошатнувшись, сделала шаг назад.
Ее – замуж?! По расчету?! За даллийца?!
Тогда она Инерис легко нотации читала, а теперь сама на ее месте вот-вот окажется! И к отцу не попасть, с ним хоть поговорить можно было, поспорить!.. Да и как он вообще? Если б поправился, мать бы такие порядки не ставила!
Это… вот зачем на самом деле успокоительные, что ли? Чтобы отвыкла бунтовать, смирила свой нрав да не скандалила, если и вправду сговариваться начнут?.. Десять лет же разницы!
А если Инерис вернется? Или мать и вправду в то не верит? Или так и так хочет ее выгодно замуж выдать?..
– Так… он ведь сам наследник, – глухо произнесла Анджи. – Не могу же я за него пойти, когда тоже, по словам матери, наследница… К чему тогда мне Даллию знать? Пусть жених нашу историю изучает! Это же ему придется трон бросить…
– Может, она на младшего рассчитывает? – подбодрила ее няня. – И считает, что мужа вы должны хорошо понимать, чтобы он чужаком себя не чувствовал?
– Отец бы в жизни не одобрил, ни одного, ни второго, да еще вот так!.. Мне же и тринадцати еще не исполнилось! – вырвалось у Анджи.
Няня снова вздрогнула, побледнела, глаза забегали…
Девочке стало страшно.
– Няня… что с отцом? – холодея, спросила она.
– Неясно пока… Да и не велено вас тревожить, леди Анджи… Вы бы сами не перечили, ни гувернантке своей, ни матушке! Стоит вам более покорной да смирной стать, тогда и, глядишь, быстро больше свободы получите… У всех лишь ваше благо да благо княжества на уме…
– Няня, не увиливай! Что с отцом?
– Не о том думать вам надо, да и я не знаю ничего почти...
Леденящий страх за близкого человека снежным комом скользнул по спине, и течение времени словно замедлилось. Во что бы то ни стало, она вытрясет ответ!
– Няня, отвечай, что с отцом! – приказала леди Анджелис Ламиэ – и не писклявым тоном взрослеющей девицы, а грудным, совсем женским голосом.
Не хуже, чем у Инерис получилось, ей-богу!
Глаза няни Агнес чуть округлились, поджатые губы приоткрылись, словно нехотя. И она ответила:
– Похитили его, леди Анджи… Может, уже в живых нет…
Что?!
– Кто похитил?! Уж договаривай, раз начала!
– Лорд Дэтре…
Полный бред!
– Он же арестован был?!
В голове не укладывается!
– Бежал с неделю тому назад. Сказывают, черный маг он, силу из князя тянул…
Анджи так и осела на пол. Ударилась коленками, но толком и не почувствовала.
Лорд Дэтре?! Черный маг? Силу тянул? Из отца-то, которому был всегда первым помощником?!
– Матушка ваша везде поисковых разослала, велела охрану усилить. Потому и не пускает вас никуда, как видно, тревожится, как бы и вас не украли…
Да как же это… да кому она нужна?!
И кто – лорд Дэтре? Хотел бы ее украсть – мог бы еще той ночью, никто бы не хватился! А он ее к отцу провел! И предупредил потом еще…
Нет, точно бред! Какой из него черный маг? Странный он, да, но чтоб сразу злодей?
– А кто сказал?
– Ваша матушка и сказала, и награда за него есть…
– Няня… да быть того не может!
– Может, не может… а только что сама знала, то и вам сказала… Только вы не выдавайте меня, леди Анджи! – няня спохватилась так резко, словно от сна очнулась, и глаза от запоздалого страха округлились. – Леди Ральда и без того недовольны! И так прогнать грозились, бесполезной обзывали…