Повисла зловещая тишина.
Демон неожиданно поморщился.
– Н-да, промашка вышла… Забыл на секунду, с кем имею дело. Точнее, привык, что обычно ты ведешь себя умнее.
Прозвучало это настолько оскорбительно, что Инерис даже не сразу нашлась с ответом. Ни дать ни взять – словесная пощечина.
– Ладно, я готов пойти на небольшую уступку. Для начала можешь назвать мне хотя бы три причины, по которым ты отказываешься надевать дакха?
Инерис возвела глаза к небу.
– А) В этой штуке жарко и душно, б) я не хочу, чтобы меня и вправду попытались купить или украсть у излишне беспечных «торговцев»… и в) в бесплатные потешницы для тебя не нанималась!
Демон пожал плечами.
– Выглядишь ты в этой тряпке забавно донельзя, не буду отрицать. Но я, признаться, думал, что ты привыкла к моим подначиваниям и на сей раз не встанешь ни с того ни с сего на дыбы. – Увидев, что возмущенная девушка собирается возразить, демон оборвал ее: – Я тебя выслушал, окажи мне ту же любезность, Иней. Теперь я объясню, почему, как и Дантер, считаю, что это идеальный вариант маскировки.
– Первая причина – твое инкогнито. Мы скоро выйдем на тракт – знаешь, полноценный такой, по которому ходит немало странников и торговцев. Ты уверена, что никто из случайных попутчиков не признает в тебе леди-наследницу Нариме?
Инерис, мгновенно растеряв запал, потерянно воззрилась на демона. Она действительно об этом не подумала… А ведь он прав!
– Во-вторых, среди моих бывших воинов тоже вполне может обнаружиться тот, кто прекрасно знает тебя в лицо. Готова раскрыть моему отряду всю правду о себе до того, как мы доберемся до моего поместья и соберем какую-никакую силу? Ты достаточно им доверяешь? Заочно?
Нет, конечно. И демон прекрасно это знал.
– Ну и наконец… Подозреваю, что истинная причина в том, что твоей гордости ну просто жуть как претит необходимость притворяться бесправной и зависимой женщиной – как же, ты ведь у нас образованная, ученая, без пяти минут правительница! А дакха для тебя, как видно, и вовсе символ женского притеснения. У пустынников тебя что-то ни местные костюмы, ни обычаи не возмущали. Да, "Эрис"?
У Инерис предательски вспыхнули уши.
– И еще одна деталька, – вполне миролюбиво продолжил огненный. – Дантер урвал самое простое дакха, в таком ходят женщины низкого сословия, да и будь иначе, ты все равно не сможешь убедительно сыграть роль жены знатного купца – у нас нет даже соответствующих украшений для тебя. А жене жалкого торгаша пришлось бы вкалывать всю дорогу. Боюсь, это бы изрядно осложнило маскарад.
Демон словно задался целью просверлить ее взглядом.
– Зато статус ценного товара позволит тебе спокойно сидеть на пятой точке во время перерывов! – гаркнул вдруг Ассаэр. – Предлагая варианты, ты явно не задумывалась о том, что за ними скрывается, да? Кухарке пришлось бы стряпать на всю компанию, мальчишке-охраннику – стоять на страже, разбивать лагерь и упражняться с мечом и трезубцем, иначе легенда будет выглядеть неубедительно… а тюк с поклажей даже за барханчик самостоятельно сходить не может, – по губам скользнула гнусная усмешка. – Зато в этой душегубке, как ты выразилась, можешь жить отдельно, есть отдельно – и при этом не готовить, не чинить одежду, не разбивать лагерь, а просто отдыхать после переходов! Ну, дошло наконец?!
Красная, как рак, Инерис часто заморгала, слушая демона.
Она действительно обо всем этом не подумала… Его идиотский смех вообще лишил ее способности здраво мыслить! По-детски поддалась эмоциям…
– А если покупатели найдутся?
– Скажем, что за тебя уже уплачен аванс, и мы сейчас занимаемся только транспортировкой заказа, – пожал плечами демон. – Это совершенно нормально. Здесь не требуют расписок и банковских облигаций, особенно в подобных делах.
Инерис шмыгнула было носом, но, к ее облегчению, желание заплакать прошло, едва успев оформиться. Она никак не могла оправиться одновременно от недовольства собой (не подумала об очевидном!) и потрясения – надо же как демон всё предусмотрел!
– Хорошо, допустим. Но...
Огненный напрягся. С этих слов обычно начинались грандиозные скандалы.
– Объясни мне одну вещь, – куда спокойней произнесла Инерис, вглядываясь в его лицо. – Что тебе мешало нормально мне все объяснить с самого начала, а не ставить перед фактом и развлекаться за мой счет? Почему ты вместо того, чтобы обсудить спорную ситуацию, сначала начинаешь орать и топать ногами, а потом выдаешь толковые, но уничижительные комментарии? Неужели нельзя просто поговорить?! Я прошу лишь человеческого отношения к себе! Или для тебя эта функция недоступна?
Ассаэр слегка смутился. Уверенности в собственной непоколебимой правоте у него явно поубавилось.
– Привык, что ты сама все на лету схватываешь, – проворчал он. – И не учел возможность излишне эмоциональной реакции.
Приглушенная было злость начала возвращаться.
– Понимаю теперь, почему у тебя нет ни невесты, ни даже пассии, – задумчиво сообщила Инерис. – От тебя небось женщины бегут, как от чумного, с таким-то характером и навыками убеждения!
Вдруг Инерис спохватилась, что больше не слышит шагов Ассаэра.
Обернулась.
Он стоял на том же месте и очень странно смотрел на нее.
– Может быть, и так, – тихо-тихо произнес демон.
Даная…
…После той первой ночи, бурной, сладостной, она попросила его помочь вплести ей в волосы золоченые ракушки, чтобы родители ничего не заметили. И получила в ответ: «Мужчине не пристало заниматься женскими глупостями».
…Даная поначалу пыталась делиться с ним мечтами о том, что она хотела бы не на родителей полагаться, а добиться чего-то самой, пойти учиться, овладеть языком эльфов хотя бы – ее народ ведь ведет с ними оживленную торговлю…
– Женщине не пристало уделять излишнее внимание таким вещам. В моей стране их обучают лишь тому, что нужно для ведения хозяйства.
Он помнил, как она вздрогнула, услышав это. А затем тихо сказала:
– Мне жаль ваших женщин.
– Зато о них заботятся, оберегают от всего…
– Это не забота, это тюрьма – тюрьма в собственном доме! – бросила Даная. Он так и не понял, отчего она рассердилась, но счел нужным надменно поправить:
– Это не ее дом. Это дом мужа. В нем она третья – после мужа и его матери.
Внимательный взгляд жемчужно-серых глаз.
– То есть даже в такой малости, как назвать дом мужа своим, вашим женщинам отказано?»
Он тогда посоветовал ей не критиковать образ жизни страны, о которой она почти ничего не знает.
Демон резко отвернулся, зажмурился, пережидая резкий всплеск боли. Воспоминания рвались на поверхность, и сейчас он был им совершенно не рад.
…Эмоциональный рассказ о том, что отец не желает ее воспринимать всерьез, да что там – даже слушать!.. И его вполне логичное: «Ты же женщина, чего ты хотела?». А следом тихое, сдавленное: «Ты то же самое скажешь, если они пожелают завтра выдать меня замуж? Я тебе совсем не дорога?»
О ее замужестве он тогда всерьез не задумался, отмахнулся («Не смеши!»). Решил, что она просто проверяет таким образом его стойкость, а то и пытается им манипулировать…
Когда Даная больше не вернулась, он был одновременно зол, растерян и полон отчаяния. Пытался ее искать. Но одного лишь имени для полноценных поисков слишком мало. Да и его внешность слишком мешала…