«На исполнение – пять дней с момента прибытия».
Он сжал голову руками, но голос был неумолим.
«Имитировать нападение полукровок на офицера».
«Любой ценой».
«Любой».
Не выдержав, треснул рукой о землю и попал на острый камень.
С тупым интересом проследил за тем, как к уже подсохшей луже крови добавляются свежие капли.
Голос, надрывно звенящий в разуме, наконец стих.
Сол криво усмехнулся, но тут же снова скорчился. «Любой ценой», – повторил голос королевы, вызывая отчаянную головную боль.
Пытаясь вытрясти из ушей эхо, он с силой ударил себя по челюсти. Боль оглушила на миг, но почему-то стало легче.
Остается только одно. Нужно выполнить приказ.
А для этого требуется занять место проклятущего Хартена.
Никогда он еще так не ненавидел бывшего подельника!
Сначала – изукрасить лицо и торс. За неимением лучшего – собственным кулаком, потом палкой, всерьез, всхлипывая от боли, вытирая разбитой рукой слезы. Он оборотень, его бы били более жестоко, чем человека…
Но это лишь начало.
Стиснув зубы, подняться на ноги, игнорируя боль в коленях.
Изо всех сил броситься на дерево спиной, так, чтобы хрустнули ребра. Приложиться боком, головой, рассечь лоб. Скатиться по песку с невысокого холма – качественно, до жгучих ссадин и ноющих ушибов.
И самое сложное.
Он зажал зубами воротник.
Наступил на запястье, замычав от боли.
И резко дернул левую руку вверх и в сторону.
Раздался отвратительный щелчок. Кость сломалась пугающе легко.
Над рощей тучей заметались птицы, вспугнутые отчаянным воплем, полным неподдельной муки.
Глава 10
Кэллиэн глубоко вдохнул ночной воздух, пахнущий кладбищенской землей, базиликом, упрямо выживающим в первых заморозках, и прелой листвой. А еще горьковатой корой, влажным камнем, мокрой землей и водой, насытившей воздух до предела.
Столько ароматов, от которых он отвык, столько ощущений…
Новый вдох полной грудью. Тихий смешок, полный самоиронии.
Он надменно считал себя созданием мрака, для которого подземелья – дом родной… И вот, пожалуйста, не выдержал давления этих пропитанных тьмой стен!
Здесь тоже царила тьма – небо затянуто тучами, моросит ледяной дождь, обещающий привести за собой снег. Но здесь был простор...
А там, внизу, остался князь.
Кэллиэн напрягся, борясь с параноидальным желанием немедленно метнуться обратно и проверить, все ли в порядке.
Впервые оставил князя на полном попечении эльфа. Точнее, заставил себя сделать это, осознав, что Ратри был не так уж неправ, заявив, что иначе привычка вечно быть подле правителя в критический момент может сыграть с ним злую шутку, помешав действовать.
Посмотрев на себя со стороны, Кэллиэн ужаснулся. Такими темпами можно и самому паранойю заработать, без всякого внушения!
И первое лекарство – смена обстановки.
В этом старом склепе было спокойно. Знакомо пахло старой смертью. Почти как в святилище Шаэли…
Маг досадливо поморщился. Вот вспомнилась ведь не к месту...
Что ж, по крайней мере, от этой вздорной дамочки не было вестей. И на князя она больше не покушалась. Тот медленно шел на поправку. И все бы ничего...
Но он зашел в тупик.
Он ничем больше не мог помочь – разве что и дальше сидеть верным псом да сторожить "хозяина". Разведчик из него никакой – через малое зеркальце много не углядишь, а высовываться он больше не рисковал.
С амулетом не ладилось. Отчаянно не хватало собственной лаборатории, запаха трав, набора камней и тонких проволок из ценных металлов… Он так привык все время посвящать князю, что, освободившись от этой обязанности, даже растерялся.
Разве что за Анджи стало спокойнее. Похоже, ее втихую взяла под опеку бывшая горничная Инерис – он видел через зеркало в коридоре, как та по ночам крадется то с гостинцем, то с яркой книжкой. Как когда-то кралась к в очередной раз наказанной леди-наследнице...
Красивое лицо мага чуть исказилось, чтобы снова застыть – но теперь с нахмуренными бровями, стиснутыми губами и невидящим взглядом, устремленным вдаль.
Он все больше тревожился об Инерис. Она давно не смотрелась в свое зеркало, уже с неделю. Защитное заклинание успело уснуть, и теперь активируется не сразу, потребуется два, а то и три дня – при условии, что о нем вообще вспомнят.
Успокаивало мага только одно – зеркальце находилось в движении, почти по прямой, как по проложенной дороге. Траектория совершенно не походила на пустынные метания. Украсть заговоренную безделушку не могли. А значит, Инерис жива и уверенно куда-то направляется.
Но тревога не унималась. Сегодня он даже наложил на зеркало заклятье – если Инерис активирует свое, его оповестит об этом легкое жжение. Сколько можно, в конце концов, сидеть над этим куском стекла, надеясь на перемены?!
А вдруг демон все-таки предал его? Нашел способ обойти клятву?
Кэллиэн покачал головой, досадуя на себя, и тяжело вздохнул.
Теперь он лучше понимал князя Ламиэ, хотя прежде обижался на признаки недоверия. Действительно, бывают тревоги, которые не в силах утишить никакие доводы разума...
Ночной воздух действовал успокаивающе, прочищая не только легкие, но и разум.
Да, он рисковал, придя сюда. Его могли заметить, увидеть… но на кладбище скорее всего приняли бы за призрака. Да и кто будет бродить здесь среди ночи? Не патрули же…
– Неожиданно, – произнес хорошо знакомый хрипловатый голос.
Кэллиэн, подорвавшийся было в магическую боевую стойку, снова расслабился и сел на ступеньки.
– Даже я не могу все время торчать под землей, – пожал плечами он.
– Охотно верю. Правильно сделали, что вышли, хоть это и рискованно. Не знаю, как вы до сих пор там не свихнулись, – капитан уселся рядом. Чуть звякнул доспех – видимо, воин тоже расслабился, подкрадывался-то он беззвучно.
– Какими судьбами?
– Вас искал, – не покривил душой капитан. – Я не один.
Маг поморщился.
– Было несложно вычислить наиболее безопасное для прогулки место, – ввернул князь Ратри. Его долговязая фигура нависла над порогом старого, всеми позабытого склепа, вырезанного когда-то в толще невысокой скалы. Сегодня придворный был в неприметном темно-сером костюме, который разве что не растворялся в легкой дымке измороси.
– Я смотрю, вы к прогулке подготовились, – хмыкнул маг.
– Должность обязывает. Лорд Дэтре… – князь помедлил, заставив Кэллиэна напрячься в ожидании гадости. – Я давно хочу поговорить с вами о ее величестве королеве, начистоту... и без лишних острых ушей.
Маг вздрогнул.
Гадость удалась на славу.
Решив как минимум выслушать придворного интригана, Кэллиэн наложил на тихий, уютный склеп защиту от посторонних ушей – полог тишины. Интересно, до чего хитрый лис смог додуматься... и почему поднял эту тему именно сейчас.
А ведь Ратри не слишком-то доверял эльфу, хотя при остроухом этого не показывал. Он вообще очень ревниво оберегал от посторонних все внутренние проблемы Нариме.
Но королева… Как их убедить в том, что главная проблема в замке – это дражайшая леди Ральда?
– Сомневаюсь, что могу рассказать вам нечто новое на ее счет, – буркнул Кэллиэн.
– Я знал, что вы так и скажете, – невозмутимо заверил Ратри. – Поэтому лучше пока просто послушайте. Я нашел в ее поведении ряд очень интересных нестыковок… Конечно, всегда остается вероятность, что я подвержен излишней паранойе, – желчная усмешка князя говорила об обратном, – поэтому и хотел бы, чтобы меня выслушал кто-то другой. И желательно – тот, кому ее величество не благоволит.
– Это можно. Особенно если вы перейдете непосредственно к сути, опустив витиеватое вступление.
Это замечание вызвало усмешки у всех троих, прекрасно знавших, что велеречивость князю крайне не свойственна.
– Я подозреваю, что источник наших бед – леди Ральда, – без обиняков заявил князь.
Кэллиэн, не ожидавший этих слов, едва не поперхнулся и, прокашлявшись, пораженно воззрился на придворного, пытаясь оценить степень его искренности. Капитан Мельдер помрачнел, поджав губы – но возражать не стал.