Было глупо думать, что Ратри, главный интриган во дворце, отправится на такой разговор, не озаботившись амулетом, распознающим неправду.
Хорошо, что он предпочел лжи уклончивость.
– Одно только в эту картину не вписывается, – нарушил тишину хриплый, усталый голос Мельдера. – Чтобы леди Ральда… почему? Столько лет ждать, обзавестись двумя детьми… Почему сейчас? Что могло толкнуть ее на это?
– Не знаю, капитан, – честно пожал плечами Кэллиэн, тоже задававшийся этим вопросом. – Срок и меня ставил в тупик. Не было необходимости ждать так долго. Судя по косвенным признакам, она начала свою игру примерно три-четыре года назад…
– Когда у князя Ламиэ и начала проявляться странная тревожность, – тряхнул головой Ратри, наконец сложивший все детали воедино. – Все начинает обретать смысл. Тогда же Дориан начал потихоньку заговаривать о том, что Инерис нужно обучать осторожнее, в полном подчинении вышестоящим, чтобы она умела и выполнять приказы, и самостоятельно принимать решения в отведенных ей рамках… Я честно старался пройти по этой тонкой грани… Да, это все объясняет.
Опытный царедворец даже забыл о субординации, опустил титулы, чего прежде за ним не водилось. Снова покачал головой и вернулся к деталям.
– Вы сказали – Тельс пытался его убить?
Кэллиэн коротко рассказал, как было дело.
– Кстати, вы знали, что он ушел из дворца? – ошарашил вдруг его князь Ратри. – По собственному желанию разорвал контракт. Сейчас ищут нового целителя того же уровня. Леди Ральда даже распорядилась поискать нашего остроухого друга в городе – на первое время.
– Не знал… Но я не слишком удивлен. Он тогда был раздавлен тем, что попытался совершить покушение, поддавшись наваждению.
Выходит, даже спутанных воспоминаний о происшедшем Тельсу хватило – видимо, подсознательное чувство вины не давало покоя… Проклятый остаточный эффект!
– И вы сказали – кроме вас и Тельса жертвой этой магии стала еще какая-то женщина? – нахмурился князь. – Что за женщина?
Чтоб этого интригана! Не упускает ни слова, несмотря на потрясение!
Выдавать леди Дженис – не вариант. Тем более он до сих пор не знает, как она себя чувствует после всего происшедшего.
К тому же У Ратри есть амулет. А значит, нужно очень осторожно подбирать слова.
– Я мало что смог о ней узнать. Она затворница, поддерживает связи только с рядом культов, изредка отправляется в паломничества, – равнодушно произнес Кэллиэн. – Выяснил, что она пострадала от такого же типа магии, как и князь, да и то по счастливой случайности… Благодаря ей я узнал о том, что остаточный эффект может сохраняться очень долго, на протяжении многих лет. Полагаю, все зависит от силы и длительности воздействия. Я бы даже не догадался, что на нее влияли, если бы до беседы с ней досконально не изучил случай Тельса. А благодаря ее случаю понял, что можно с помощью ментальной магии ослабить внушение, и прибег к этому приему с князем Ламиэ. Вот и все.
К счастью, это объяснение князя Ратри вполне удовлетворило.
– И что теперь? – резко спросил он.
– В последнее время я пытаюсь подобрать средства противодействия, но получается плохо, – пожал плечами маг. – Эта магия неразрывно связана с голосом, я плохо понимаю ее механизмы, а заново ей подвергаться мне что-то не хочется. Да и леди Ральда, боюсь, быстрее прикажет меня казнить, чем продолжит очаровывать.
Мужчины синхронно содрогнулись.
– То есть, выходит, любой человек в замке, от советников до простой горничной, может что-то замышлять против князя или любого из нас, поддавшись этому наваждению? – сообразил наконец князь Ратри. – Но это же… форменный кошмар…
– Именно, – мрачно согласился Кэллиэн. – Причем большинство из них потом попросту забудут о том, что делали что-то странное по чужой указке. Почему я и сказал, что это очень опасная магия. Ее даже толком не ощущаешь, тебе в голову мастерски вкладывают сторонние побуждения, и все действия кажутся вполне логичным. Думаю, сила убеждения зависит от того, насколько верно подобраны слова и тон, но это не точно.
Повисла _очень_ напряженная пауза.
– А почему вы попросту не пристукнули леди Ральду, пока была возможность? – прямолинейно, почти обвиняюще спросил Ратри, склонив голову и изучающе глядя на Кэллиэна. – В жизни не поверю, что это вам в голову не пришло.
– Потому что не смог, – огрызнулся тот. Обидеться не вышло – и впрямь пришло же… – На меня наложены кое-какие… ограничения. Лично князем. До тех пор, пока он считает леди Ральду своей верной и любимой женой, я ее и пальцем тронуть не смогу. А выкладывать ему сейчас всю правду о Ральде явно не стоит.
– Прискорбно, – вздохнул Ратри.
По сухой усмешке Кэллиэн запоздало понял, что это было проявлением его специфического чувства юмора. И разозлился на себя: попался на крючок, как мальчишка!
– Раз такое дело, может, вы попробуете? – раздраженно повернулся он к военному.
Капитан Мельдер с легкой усмешкой покачал головой.
– Мне тоже не позволят… обстоятельства. Да и, как бы то ни было, леди Ральда остается королевой. И законным регентом.
Разговор прервался сам собой, и трое заговорщиков погрузились в раздумья. Ратри с каждой минутой все больше мрачнел, капитан и вовсе опустил глаза, кляня себя за то, что не может сделать для князя больше, чем пассивная защита…
Знакомое чувство.
Кэллиэн снова вздохнул. Он уже почти решился сообщить, что леди Ральда была не таким уж законным регентом, как до чуткого слуха вампира донесся посторонний и очень тревожный звук.
– Шаги, – тихо, практически одними губами выдохнул он.
Повисла звенящая тишина. Все замерли, прислушиваясь.
Не только шаги, но и легкий шелест, то ли ткани, то ли травы.
Услышать их не услышат, но если кто-то войдет...
Князь и придворный маг одновременно встали и попятились вглубь склепа.
Капитан Мельдер, напротив, осторожно двинулся к выходу, жестом велев собеседникам оставаться на месте. Даже старые петли не скрипнули, когда он осторожно протиснулся наружу.
Мыльным пузырем лопнул потревоженный полог тишины.
Кэллиэн и князь Ратри только переглянулись. Действительно, если навстречу неведомому кладбищенскому визитеру выйдет капитан замка, вопросов будет гораздо меньше.
Мельдер совершенно беззвучно спустился по ступеням и, больше не скрываясь, направился по основной дороге.
– Миледи?! – удивление в хриплом голосе военного было абсолютно искренним. – Что вы здесь делаете, в такой-то час?!
– Капитан?!
Кэллиэн и князь Ратри снова переглянулись, на сей раз напряженно, как никогда.
Королева.
Заговорщики в этот миг подумали об одном и том же: главное, чтобы рядом не оказалось Энри, способного обнаружить магию, примененную Дэтре. Если же лорд здесь…
То у них крупные неприятности.
– Мне не спалось, и я решила пройтись немного… Всюду сейчас люди. Это так угнетает… а здесь тихо.
– И не страшно вам – едва ли не ночью, на кладбище? А вдруг здесь бы прятался какой-нибудь злоумышленник?
– Поэтому я и не одна.
Лица леди Ральды Кэллиэн не видел, но мог поклясться, что на нем появилась нервная улыбка – совсем как в тот раз, когда он сам столкнулся с ней здесь на узкой тропке.
– Попросила ваших людей меня сопровождать. Они очень тактичны – держатся в некотором отдалении. Словно я и впрямь одна.
Дэтре и князь синхронно выдохнули. Всего лишь стража… повезло.
– Решила возложить свежие цветы из оранжереи на могилы родителей Дориана, попросить у них прощения за то, что плохо берегла их сына… По вечерам мне особенно остро его не хватает. Молю богов о том, чтобы он по-прежнему был жив, и его скоро обнаружили… Вы ведь тоже сделаете все, что в ваших силах, верно?
Очень натуральный надрыв в голосе. Капитану даже на миг показалось, что беседа с Ратри и Дэтре и все их подозрения были плодом его больного воображения – ну кто может обвинить эту милейшую женщину?