И не меньше Кэллиэн бесился, вспоминая оброненную похитителем фразу о том, что «Наместник впустил ее в свой шатер». Да за одно это Адж’Ракха убить мало! И даже тот факт, что этот самый Адж’Ракх честно пришел ей на выручку, мага не успокаивал. В его душе воцарилась ледяная ярость, как правило, очень опасная для тех, на кого оказывалась направлена. Или для тех, кто не вовремя подвернулся под руку.
– Постараюсь обернуться побыстрее, – пообещал он, защелкивая ларец и поднимаясь. – Я отправляюсь сразу же, как удастся выбраться из замка.
Он легко вскочил на подоконник, опасно балансируя, обернулся.
– Позаботьтесь о князе, милорд, – напоследок тихо приказал он – а это был именно приказ, не просьба: стальной отсвет в глазах подтверждал это ощущение. – И не вздумайте случайно его предать. Амулеты, способные распознать силу королевы, я оставил эльфу, возьмете у него. Увы, одноразовые. Используйте с умом.
А затем маг словно растворился в воздухе. С внешней стороны что-то царапнуло стену раз, другой, третий – и наступила тишина, не считая дождя, постукивавшего по стеклу и водосточному желобу этажом выше.
Князь Ратри громко сглотнул.
Вот почему Дэтре при дворе боялись?
Самому князю этот тип до сих пор казался вполне безвредным, но сейчас действительно внушал почти потустороннюю жуть.
Тут было и впрямь недолго поверить в то, что лорд Кэллиэн Дэтре – черный маг.
***
Гархан мрачно отволок бывшего соратника как можно дальше в пустыню – чтобы крики и споры не вызвали нездорового интереса других демонов, а запах крови не привлек песчаных хищников к тракту и лагерям.
Он и трое увязавшихся следом помалкивали – говорить не хотелось, да и не о чем. Чувства их обуревали одинаковые – потрясение, неверие и тот самый смертельно опасный огненный гнев. В конце концов, они всё видели собственными глазами, помчавшись в пустыню следом за наместником: и как недавний товарищ пытался взять сопротивляющуюся девушку силой, и как поднял кинжал на Наместника. Такое в их мире не прощалось, все верно, и Ассаэр отдал правильный приказ… Но тошно от того, что Редорах, которым многие восхищались, оказался способен на такое, было всем.
Ишш'та начал подавать признаки жизни еще в дороге, но окончательно пришел в себя, когда его небрежно, без церемоний стряхнули на песок.
– Какого… Гархан! Ты… – даже головой тряхнул, не поверив собственным глазам.
– С предателями по-другому не поступают. Ты знал, на что шел, – спокойно отозвался тот, проверяя остроту трезубца.
– Я не предавал господина! – возмутился Редорах. Напрягся, явно проверяя крепость веревок, но Гархан затянул узлы на совесть. Он знал, с кем имеет дело.
К тому же ему нравилась эта человечка. Наместник подле нее казался по-настоящему живым, более спокойным и уверенным в себе, чем прежде.
– Как в таком случае назвать твои действия? – гулким, грохочущим от с трудом скрываемой ярости голосом поинтересовался Гархан, сжав рукоять трезубца. Остальные сурово внимали, не вмешиваясь.
– Эта девка ему не пара! Живет в его палатке, командует, стоит ей позвать – тут же к ней кидается! Он – Наместник, она – вшивая человечка, а значит, как и ее сородичи, только и умеет что врать и предавать! Никогда, ни с одной женщиной нашей крови он так не держался! Что, надо было ждать, пока она его окончательно приручит?!
Пылкую речь прервал удар.
– Это несущественно, – рявкнул Гархан, выпрямившись. – Наместник приказал – охранять так, словно она его родная сестра! И как преданный гаэр ты обязан был засунуть собственное мнение поглубже и выполнить приказ – как бы он тебе ни претил! Мы не знаем истории этой девушки. Может, она ему жизнь спасла! Может, без нее не было бы больше Наместника!
Уже распухшие и окровавленные губы искривились в гадостной усмешке. Пленник понял, что терять ему нечего, а бывших товарищей не разжалобить, и сбросил маску.
– Значит, так было бы лучше! Северу не нужен Наместник, который настолько слаб, что вынужден принять спасение из рук никчемной бабы, пуще того – человеческой, из этих проклятых земель!
Тут уж подхватились все.
– Наши законы требуют уважать женщин, – мрачно напомнил Кхад, сжав кулаки. – Независимо от племени и рода!
– То ведь наши же…
– У мужчин своя сила, у женщин – своя, и принижать ее станет лишь глупец! – сказал, как сплюнул, предводитель соседнего с ишш’та народа.
– Интересно, – обманчиво спокойным тоном проронил Дантер. – Значит, людей ненавидишь? Хлебом их брезгуешь по той же причине, оставляя соседей умирать с голоду, отказываясь делиться тем, что сами выращиваете, лишь бы у людей не покупать? А обо мне ты что тогда думал? Тоже ждал, пока я отвернусь, чтобы всадить кинжал в спину?
– В тебе есть огненная кровь, в ней – нет! – крикнул Редорах, искренне не понимая, чего все взъелись.
– Отрава Юга заползла слишком далеко, – бросил с презрением Джар и сплюнул на песок рядом с пленником.
– Вы что… все на его стороне? – не поверил своим ушам Редорах.
– Наместник отдал приказ. Наше дело – исполнять.
– Да он просто над этой бабой трясется!!! – заорал ишш’та – и снова получил кулаком в лицо. Над ним возвышался Гархан. Кровь привольно оросила песок, что в пустыне было смертельно опасно.
Счет пошел на минуты.
– Великий лорд – не предводитель, которого ищет себе гаэр и от которого волен уйти, если приказы ему поперек горла! Он тот, у кого есть право приказывать всем и каждому на этой земле. Мы все сильны, да – сильны своей связью с огнем и этой землей, и гордимся этой силой. Но Наместник – единственный, кто знает одинаково хорошо и Север, и Юг, и человеческие земли. Поэтому его сила – больше нашей. Поэтому его приказ будет исполнен. К тому же мразь, способная так обойтись с той, кого должна защищать, ничего, кроме презрения, не достойна.
– Южане все равно узнают, что вы идете в малый дворец по кружной дороге, чтобы незаметно пробраться со стороны скал! – мстительно прохрипел Редорах, даже не заметив недоумения, промелькнувшего на лицах остальных. – Тот тип, Ашдаб… Он один из шпионов короля. Их здесь великое множество. Многие из них маги.
– Откуда такие сведения? – ровно спросил полукровка.
– Они иногда заходят в наши земли… Мы им не помогаем – но и не трогаем. У нас перемирие, нейтралитет.
Дантер холодно улыбнулся.
– Вот и замечательно, – бросил он и дал Гархану знак. – Теперь мы знаем, почему от драконьего огня не пострадало ни одно селение ишш’та. В своей гордыне вы противопоставили себя всему остальному Северу!
– Мы просто пытаемся выжить! Я берегу свой народ! Это повод для казни?
– Нет. Но ты обратился против той, кого защищает великий лорд. Твой кинжал рассек руку тому, кого ты сам клялся защищать, – напомнил Гархан. – И вот это – повод для казни.
В глазах Редораха впервые промелькнул страх смерти.
– Я могу назвать имена шпионов, если вы отпустите меня сейчас и ничего не скажете лорду. Всем выгода...
– С предателями не торгуются. Хочешь сказать – говори, исхода это не изменит.
– Как хотите!
В следующий миг блеснуло крошечное лезвие из-за рукава, веревка лопнула, и Редорах вскочил, перекатился по песку, пропуская стрелу из арбалета, помчался прочь, петляя…
Трезубец, пущенный могучей рукой, с отвратительным чавканьем вгрызся в плоть, пронзив одновременно легкие, сердце и желудок. Три красных зазубренных наконечника выглянули из груди.
Захрипев, забулькав кровью, которая тут же пошла горлом, ишш’та нелепой тряпичной куклой рухнул на бок.
Он еще был жив. Агония обещала быть очень долгой, смерть – неотвратимой. От таких повреждений и кровопотери не оправился бы даже вампир.
Гархан неспешно подошел к нему. Присел рядом на корточки.
На него взглянули полные смертельной муки черные глаза. Говорить Редорах больше не мог, но и так знал, что умолять о пощаде глупо.
– Ты сам знаешь, что будет дальше. Пока ты жив, обычай предписывает отрубить руки и ноги и закинуть подальше, приманивая пустынную живность, которая затем сожрет тебя заживо. – В руках быстро провернулся кинжал. – Но я учту твои былые заслуги.