– Вы что, не подчиняетесь требованиям сотрудника?…
– Слушай, не мешайся под ногами… Не до тебя сейчас! Людям помощь нужна! – в сердцах отпихнул его Николай.
Лейтенант уже готовился восстановить должный, как ему казалось, порядок, но Николай закричал в сторону, кому придется:
– Да, уберите же этого козла! – что и было осуществлено двумя подошедшими вплотную мужиками. Их решительность проявлялась на лицах, потому лейтенант срочно ретировался и направился к патрульной машине, повторяя по пути страшные угрозы. Вместе с напарником, дожидавшимся его всё это время в машине, они с чувством честно исполненного долга рванули в сторону города.
Когда с завыванием, наконец, подкатил первый автомобиль реанимации, обоих пленников от искореженного металла уже освободили. Но извлекать их из смятой машины не рискнули, чтобы до приезда врачей лишний раз не кантовать.
В работу вступили медики.
Николай почувствовал, что дело своё он сделал, и здесь больше не нужен. Пожал руки незнакомым водителям, принимавшим участие в организации спасения, поблагодарил их и с какой-то извиняющейся улыбкой заключил:
– Всё, ребята! Теперь их судьбы зависят не от нас. Поехали-ка и мы своими дорогами.
Часть вторая
Глава 17
Дмитрий стал сознавать происходящее, когда два выздоравливающих в больничных халатах безучастно перевезли его на каталке из реанимации в палату №6 с табличкой «Травматологическое отделение» и, не особенно церемонясь, перебросили – иначе и не скажешь – на кровать у открытого окна.
Во время сей непростой процедуры ему едва удалось не застонать, хотя острая боль напрягала в нескольких местах. Он еще вчера, когда впервые стал соображать, разобрался в местах основных травм. Да уж! Основательно его поломало! И можно не сомневаться – надолго! Вся левая нога от колена до стопы в гипсе, шея в гипсе, правая кисть зафиксирована лангеткой, а левая, как ему сказали, распорота и зашита, потому толсто перебинтована. А еще голова… С нею тоже что-то случилось, но перебинтована она, как отметил для себя Дмитрий, лишь снаружи. «Но интересно, что теперь творится внутри?»
Молоденькая медсестра со шприцем в руке, дожидавшаяся тела Дмитрия, тотчас приблизилась и приказала больному перевернуться на бок.
– Смогу ли я… Вряд ли получится! Вы уж как-нибудь сами подстройтесь…
Пока она делала укол, Дмитрий спросил, как ее зовут.
– Вот еще! – получил грубоватый ответ. – Для вас я просто медсестра.
– Но ведь в отделении вы не единственная медсестра, как же мне с вами разбираться?
– А вам и не нужно с нами разбираться! – опять выдала она, нисколько не заботясь о впечатлении, оставленном о себе у Дмитрия. – Кому надо, тот и разберётся! Вот вам таблетки, прямо сейчас их примите. При мне! И обязательно запейте! Где же ваш стакан?
– Нет у меня из вещей ни-че-го. И стакана нет. И денег нет. Я же транзитный. И как мне теперь быть?
– Уж, не знаю, – отпарировала медсестра. – Попросите потом у сестры-хозяйки.
– А она где? Я же не могу подниматься. И в туалет как мне…
– Ну! Это уже вообще не моё дело!
– А чьё это дело? – почти разозлился Дмитрий. – Что вообще в ваши обязанности входит?
– А это, – опять рубанула медсестра. – Тем более, не ваше дело!
– Тогда лечащего меня врача пригласите, пожалуйста!
– Нет! Вы только поступили. Когда врач посчитает нужным, тогда и придет! Ты не один у него! – ответила она всё так же грубо.
– Девушка, вы ведь с виду очень даже симпатичная. И добрая, наверное. Откуда же у вас такое отношение к больному? Я ведь от вас полностью завишу.
– Послушайте, больной номер два, если вы и дальше будете ко мне приставать, я пожалуюсь на вас начальнику отделения! Так и знайте!
– Кажется, поговорили. И почему я номер два? – С ноткой безнадежности произнес Дмитрий и замолчал до ухода странной медсестры.
Потом он оглядел палату, не поднимая головы от подушки, и стараясь выглядеть бодро, произнес.
– Всех приветствую, господа! Меня Дмитрием зовут!
– Да нам по барабану – у нас все тут лежат под номерами, указанными на кровати! И все обращаются по номеру и на «ты». Твой номер два, вот и запомни! – исчерпывающе пояснил №1, красномордый мужик лет пятидесяти с большой головой, на которой более глаз выделялся крупный мясистый, будто вдавленный между рельефными щеками нос. Очень неприятное лицо, но не без признака интеллекта.
– Однако, занятная у вас классификация! Последний раз я такое в ракетных расчетах встречал. Но там иначе и нельзя было. А уж откуда здесь рационализаторы появились? Им же давно за идеи не платят! – посмеялся Дмитрий, надеясь смягчить неудачное начало знакомства, разглядывая с неутихающей болью в шее больных на остальных койках.