Но даже теперь, здравомыслие Дмитрия не покинуло. Ему вспомнилась радость Алены, впервые увидевшей так много денег, которые появились вместе с ним, и опять содрогнулся, в какой же нищете жила все эти годы его Алёна и девочки. И на какие средства теперь они сюда приехали? Где остановились? Ели сегодня хоть что-то?
– Девочки, меня здесь продержат, видимо, долго. Я понимаю, как вам трудно, но многое теперь проделать придется именно вам. Вы уж соберитесь как-то – Дмитрий тщательно избегал слов, прямо указывающих на их общее горе. – Чтобы на каждом шагу не встречать унизительные ограничения, вам придется узнать у следователя, где теперь банковские карточки, которые были в машине среди документов, и взять их себе. Это ваше законное право. Потому, даже если вам станут препятствовать, настаивайте, обращайтесь к прокурору с жалобой… В общем, деньги вам надо забрать. Ими в полном объеме вы можете распоряжаться по своему усмотрению. Сейчас я напишу доверенность. Заверите её у главного врача, а коды я написал на этом листке. Возьмите… Если карточек в машине не оказалось, а эти деятели могут всякое устроить, обращайтесь непосредственно в банк. По фамилии и доверенности там всё сделают. Аргументация проста – отец в больнице, а вы в чужом городе без средств. Вот. Ну, а появятся препятствия, станем вместе думать, как нам быть. Вы ведь голодные, уставшие… Сделаем доверенность, и идите, доченьки. Отдохните в гостинице до завтра.
Глава 24
Перед ужином опять явился следователь, но Дмитрий категорично отказался с ним говорить, не объясняя причины. Следователь, конечно же, понимал причину такого протеста.
– Вы пожалеете об этом! – стал он угрожать Дмитрию. – В материалах следствия пока далеко не всё ясно… И дело может повернуться в неприятном для вас направлении…
– Пошел вон! Теперь уже я позабочусь, чтобы ты пожалел хотя бы об этой своей подлости!
– Нашел с кем связываться! Будто тебе врагов ещё мало! – неожиданно добродушно заметил Дмитрию Первый. Он молча протянул наполненный стакан. – Прими за упокой души… Полегчает…
Дмитрий поглядел на него с удивлением, которое, впрочем, не выдал, но стакан взял. Может, действительно полегчает, понадеялся он на алкоголь, ощущения от которого не испытывал многие годы. Первый, не дожидаясь благодарности, отошел и улегся на своей кровати с призывом:
– Помолчим, мужики! Сегодня без дискуссий!
Глава 25
В кабинет главврача ворвалась растерянная и испуганная молоденькая медсестра.
– Марк Исаакович! Там опять… Там в шестой опять мертвец!
– Уйми эмоции, Туркова! Сколько раз говорить, не мертвец, а больной! Расскажи спокойно, что произошло?
– Так ведь… отравили… пена изо рта, как от шампуня… Страшно ведь!
– Историю болезни принесла?
– Ой! Я сейчас… – подхватилась медсестра.
– Постой… Хоть фамилию больного ты мне назовешь?
– Да, не помню я! Второй номер! Которого к нам вчера из реанимации перевели! После аварии, который…
– Ах, этот? Я ему доверенность подписывал. Тогда всё проще… У него же банальный посттравматический синдром! Потому и пена! Запомни! И прекрати больных пугать, Туркова, а то завтра уйдешь по собственному желанию…
– Всё-всё, Марк Исаакович, уже молчу! Так я побежала за историей болезни?
– Конечно! И ещё… начальника травматологии ко мне пришли. И лечащего!
Главврач энергично потер лобную часть преждевременно лысеющей головы и, игнорируя стоящий на столе городской телефон, потянулся к сотовому, однако на полпути рука его повисла.
– Нет! Сначала этих умников послушаю… Может, путное что-то предложат! – ограничил он свои ближайшие действия. – Надо узнать все подробности. И задавить любые разговоры на эту тему. И в отделении, и во всей больнице.
Через миг он всё-таки взял мобильник и напряженно замер, ожидая соединения – лучше подстраховаться, пока следователи не набежали.
– Марк Семёнович, извините, что отрываю вас от важных дел… Да-да, хорошо, без вступлений… Хотелось бы рассчитывать на ваше понимание в одном нашем деле… Да-да, опять! Вы же знаете, эксцессы профессии… Что вы, только один! Один! Но хотелось бы смягчить участие следствия и прокуратуры в этом деле… Ведь мы в нем жертвами оказались больше, нежели участниками… Да-да! Он транзитный, после автокатастрофы… Из реанимации? Да-да, к сожалению, успели перевести. Нет… Я пока не провел все обязательные процедуры, ведь только что произошло, но, думаю, это банальный посттравматический синдром… Кроме того, больной с опозданием узнал, что в этой же аварии, в которой он был за рулем, погибла и его жена, ехавшая с ним… Да-да! Такая травма для психики, для сердца… А он получил крайне тяжелые травмы… Мы, конечно, сделали всё, что смогли. Даже на успешный результат надеялись, и вот! Да, жалко! Конечно! Конечно, но наша вина-то в чём? Ах, да-да! Конечно! Ну, что вы, как всегда? Ах, теперь больше… На двадцать? … Ну, да! Да-да! Спасибо! До свидания, Марк Семёнович! Всего вам наилучшего!