Именно в этот момент дверь открылась, и вошел Ко Чжимён. Двое в комнате тотчас же замолчали.
– Ты. Выходи, – Ко Чжимён указал на Чжемина.
Двигаясь к выходу, молодой человек украдкой обернулся на Ынсе. Этим он хотел показать ей, что помнит о ее просьбе принести мобильный.
Звуконепроницаемая дверь закрылась перед лицом Ынсе. Сколько бы она ни прислушивалась, до нее не доносилось ни звука. Десять минут спустя за дверью по-прежнему была тишина. Казалось, она может сойти с ума, гадая, что там происходит.
Прошло еще пять минут, когда дверь распахнулась. В открывшемся проеме виднелся темный церковный зал, словно кто-то намеренно выключил свет, чтобы ей ничего не удалось разглядеть. В комнату зашла группа людей в черных балахонах с низко надвинутыми на лица глубокими капюшонами.
Дверь за ними закрылась.
Фигура, что стояла впереди, откинула капюшон. Показалось жесткое лицо пожилой женщины с выкрашенными в черный волосами. Она выглядела на пятьдесят-шестьдесят лет, и хотя ее щеки, лоб и скулы покрывал толстый слой тонального крема, он не мог скрыть россыпь веснушек.
В покрытых возрастными пятнами руках женщина держала измятый лист бумаги. Остальные фигуры в робах тоже сбросили свои капюшоны.
Увидев открывшиеся лица в свете флуоресцентных ламп, Ынсе остолбенела. Это были арендаторы соседних магазинов. Должно быть, потому что их не связывало ничего, кроме редких приветствий, во взглядах, которыми они смотрели на Ынсе, не читалось никаких эмоций.
Надавив Ынсе на затылок, хозяин мясной лавки попытался силой заставить ее опуститься на колени.
– Отпустите! Не хочу!
Хотя она и пыталась сбросить руки мужчины, ее сил было недостаточно, чтобы справиться с ним. В конце концов она опустилась на колени.
Заговорила пожилая женщина.
– Это ведь ты написал это письмо?
Ынсе упрямо молчала.
– Откуда ты все это узнал? Про «него», о котором говорится в письме, тебе отец рассказал?
– Да, и мне теперь очень любопытно, это ты и есть он? – издевательским тоном спросила Ынсе.
В ответ на ее слова женщина прищурилась.
– Нахал.
Хозяин мясной лавки с силой ударил ее по затылку. Волосы Ынсе растрепались.
– Называй ее старейшиной.
– Эта…
– Старейшина! – с криком он снова дал ей сильный подзатыльник.
– Да какое право ты имеешь меня бить?
Тогда он резко ударил ее по спине.
Хотя старейшина и подняла брови, ее лицо по-прежнему оставалось нечитаемой маской, по которой нельзя было угадать, о чем она думает.
– Тебя давно было пора убить. Ты жалкое отродье, что, считая, будто Бог способен совершить ошибку, нарушает установленный Им порядок и желает вмешаться в законы природы. Такие, как ты, не более чем орудие тех еретиков, что желают разрушить нашу страну, наши семьи и бросить вызов Божьему царству.
– А не вы ли еретики, что желают разрушить нашу страну, наши семьи и бросить вызов Божьему царству? Вы вешаете на уши бывшему преступнику, который нуждается в помощи, сказки о Божьем прощении, притворяясь, что искренне желаете помочь, а в итоге заставляете использовать тот магазин, что ему дали как место убийства. Это разве не худшее преступление?
– В Ветхом Завете написано, что если не судить таких, как ты, то и мы совершим такие же грехи. Подобные тебе существа – символ разложения человечества. Но радуйся, что, поскольку Бог спас твоего отца, а родители и дети суть одно существо, дело ограничится очистительной молитвой.
Свою речь старейшина произносила, опустив глаза. Говорила она холодным безэмоциональным тоном, от которого у Ынсе по коже бежали мурашки. То, что она даже не смотрела на собеседника, как бы подразумевало, что, какой бы ни была реакция, ей не было дела – она все равно все сделает по-своему.
– Это письмо было написано до смерти Ким Чжехи. Говори, как ты узнал о том, что еще не случилось? Твой отец утверждает, что точно не раскрывал тебе нашего плана.
– А он не рассказывал вам, что у меня случаются откровения?
– Откровения?
Хозяин мясной лавки что-то зашептал на ухо старейшине.
Выслушав его, женщина воскликнула «Ха!» и скривила губы в циничной усмешке.
– Ты получаешь откровения не от Бога, а от Сатаны.
Ынсе очень хотелось ответить, что это они, похоже, поклоняются Дьяволу. Как, интересно, этот пастор Эмэс промыл прихожанам мозги? То, что, как кажется сатанистам, они могут получить от Дьявола, кардинально отличается от того, что они могут получить от Иисуса. Может, пастор это как-то использовал?
– Это Дьявол приказал тебе сдать отца. – Затем добавила, обращаясь к прихожанам: – Я видела много демонов. Дьявол способен сделать что угодно. Даже предстать в обличье Господа. Пока он не расскажет, как написал это письмо, изгоняйте из него Сатану.