Кажется, Марла плачет. Тихие всхлипывающие звуки, доносящиеся из квартирки, заставляют его почувствовать себя абсолютным злом. Подонком, мразью, никчемным придурком, который только и может, что разрушать все на своем пути.
После срыва в доме Капитана, когда он дал волю своей животной ярости, все пошло наперекосяк. И похищение Киры стало последней каплей.
Кошка должна это понять.
Она тоже Тварь, подверженная животным инстинктам.
Но обижена она, как женщина.
Что ему делать? Он никогда в жизни не попадал в подобную ситуацию. Пожалуй, он ни разу не позволял говорить такое женщине.
А теперь мурлыка, подарившая ему тепло и ощущение нужности, плачет за дверью, и в этом виноват он.
Поднявшись на ноги, Томас поднимает руку, чтобы снова постучать, но в последний момент передумывает. Сейчас все просто повторится.
Нужно что-то другое.
Что?
Порывшись в карманах, Томас пересчитывает деньги, что есть в наличии и решительно идет на улицу. Там, стараясь не упускать из виду вход в парадную дома Марлы, он ищет мальчишку посыльного, вручает ему половину содержимого кошелька и велит найти цветочную лавку.
— Столько же получишь, когда принесешь букет.
Дурацкая идея, конечно, вряд ли вину можно загладить цветами, но на что-то более дорогого у него просто нет денег.
Он не Капитан, у которого есть остатки наследства, пусть и не такого большого по меркам Верхнего Города.
Томас — вор, а не лорд. Отребье, живущее в убогой комнатушке в Термитнике.
Впрочем, и Марла не жеманная леди. Она танцует обнаженной в подпольном кабаре. И вряд ли ей когда-нибудь дарили цветы.
Как ни странно, букет в руках посыльного выглядит представительно. Сейчас поздняя осень, и цены в цветочных лавках достигают небесного свода.
Чувствуя себя немного неловко, Томас возвращается к двери Марлы и снова стучит.
Кошка, уже одетая, но с покрасневшими от слез глазами, замирает на пороге, неверяще глядя на букет.
— Шакал… ты с ума сошел? — она пытается говорить сердито, но он видит ее растерянность.
Он видит, как ее руки непроизвольно тянутся к цветам, и изо всех сил старается сдержать улыбку.
— Не плачь, — говорит он. — Я обещаю, что никогда больше не обижу тебя.
Ее глаза сверкают, и он чувствует, как она борется с собой. А ведь он был прав: вряд ли ей дарили цветы хоть когда-нибудь.
Сцепив руки перед собой, Марла делает шаг назад, а потом щурится и смотрит на Томаса.
— Ты думаешь, что какие-то цветочки помогут?
— Нет.
— Тогда забирай их и уходи. Я не хочу тебя видеть.
— Я не уйду.
— Будешь сторожить меня у двери, как верный пес?
— Если понадобится.
— Подари это Нордив.
— Это для тебя.
— Мне пора на работу.
— Нет. Ты — моя кошка.
Марла распахивает глаза и гневно смотрит на него. А потом гнев сменяется беспомощностью.
— Я тебя ненавижу, — жалобно заявляет она.
Томас качает головой.
— Это неправда, — отвечает он. Кладет букет на тумбочку, заваленную всякой мелочевкой и отступает.
— Я все равно пойду танцевать. Это моя работа, и мне за нее платят.
Томас поджимает губы.
— Хорошо. Танцуй. Но не больше.
— Я - не твоя кошка! И не вздумай тащиться за мной! Я не хочу тебя видеть! Я вообще не понимаю, почему я с тобой сейчас разговариваю! Убирайся, шакаленок, слышишь? И не вздумай еще раз приходить! Даже если ты притащишь мне бриллиантовое ожерелье, я тебя больше не пущу! Уходи!
Томас делает к ней шаг, снова встает на колени и прижимается щекой к ее руке.
— Прости меня… — шепчет он.
Она молчит. Но это кажется ему хорошим знаком. А еще ему кажется, что ему действительно нужно уйти.
Он быстро поднимается на ноги, смотрит ей в глаза и говорит:
— Если ты хочешь бриллианты — только скажи, и я осыплю тебя ими с головы до ног.
— Откуда деньги возьмешь? — хмыкает Марла.
Она выглядит смущенной и польщенной. И ей это очень идет.
— Я - вор, — напоминает он.
— А я — танцовщица. А еще — шлюха.
— Я больше никогда не хочу слышать это слово, — твердо заявляет он. — Танцуй. Но помни: ты — моя кошка, как бы сильно мы ни поссорились. Ты сама меня выбрала. А я выбрал тебя.
И с этими словами он уходит, чувствуя, что в этот раз все сделал правильно.
Он бросил несколько неосторожных слов, и если раньше эта женщина сама ластилась к нему, теперь ему предстоит ее приручить.
Заново.
Томас надеется, что это займет не очень много времени. В конце концов, он действительно хочет чувствовать себя нужным этой кошке.