– Но возросли и траты. Одни только расходы на благотворительные дела…
– Наконец-то доходят по назначению благодаря ужесточившемуся контролю за провинциальными чиновниками, ответственными больницы и приюты. А потому не столь уж сильно казна на них тратится по сравнению с прошлыми годами.
– А проверка и ремонт водозащитных дамб и каналов, что по приказу её величества проводятся по всей империи? А постройка военных кораблей? А новый канал, в конце концов? Чем именно мы должны пожертвовать ради вашего нововведения, которое ничего не прибавит к мощи нашей армии?
– Думаю, открытие нового канала вполне можно и отложить, – вместо Руэ Чжиорга ответила я. – Всё равно уже ясно, что в срок не уложимся. И насчёт того, что «ничего не прибавит» вы не правы, сановник Ки. Сила степняков – именно в коннице, и если мы хотим эффективно им противостоять, нам нужна своя конница хотя бы сопоставимого уровня.
– Мудрость вашего величества глубиной подобна океану, – с одобрением произнёс гун. При этом в обращённом на меня взгляде промелькнуло удивление, словно довольно банальная мысль, высказанная мной, стала для него приятным сюрпризом. – Если мы не научимся восполнять наши потери сами, то рискуем остаться без лошадей вообще. Сейчас нам неоткуда взять новых, кроме как с запада, но надеяться в этом деле на наших же врагов – всё равно, что совещаться с тигром, как заполучить его шкуру.
– Я преклоняюсь перед военными заслугами гуна Вэня, сумевшего склонить врагов к миру. Так что…
– Сановник Ки меня перехваливает. К миру их склонил не я, а счастливый случай для нас и несчастный для них. Но рано или поздно новый Каган наведёт порядок, кто знает, что будет тогда? Потому и надо всемерно укреплять мощь нашей армии, пока есть такая возможность.
– Армию кормят тысячу дней, а используют один час, – недовольно напомнил известную поговорку распорядитель.
– Но ведь этот час всё и решает, не так ли? – с некоторым раздражением откликнулась я. – А кто не хочет кормить свою армию, рано или поздно начнёт кормить чужую. Сановники, у вас есть ещё какие-нибудь возражения, кроме дороговизны проекта?
– С вашего позволения, ваше величество, – поклонился очнувшийся от своей задумчивости министр Лао. – Я бы сказал, что проблема не столько в деньгах, сколько в банальной неопытности крестьян, никогда не имевших дела с лошадьми. В любом деле требуется навык. Мы не сможем приставить надзирателя к каждому двору, чтобы он вмешался, если что-то пойдёт не так. И потраченные деньги в казну не вернутся, даже если лошадь сдохнет, ведь платить планируется за содержание, а не за конечный результат.
Распорядитель Ки усиленно закивал. Я тоже согласно кивнула, сама понимая, что это слабое место плана.
– Риск есть, – спокойно признал Руэ Чжиорг. – Но если мы не попробуем, то и опыта никогда не возникнет. Штат Великого конюшенного приказа нельзя раздувать до бесконечности. Кому-то придётся доверить это дело.
– Быть может, крупные землевладельцы согласятся устроить у себя конные заводы совместно с государством? – задумчиво проговорила я. – Можно будет оказывать им финансовую поддержку и брать за это часть приплода.
– Возможно, и так, ваше величество. Но, боюсь, мало кто из сановников согласиться иметь дело с непородистыми лошадьми.
– Что ж, это всё надо как следует обдумать, – подытожила я. – Вероятно, мы попробуем и то, и другое. И посмотрим, какой подход окажется лучше.
Сановники поклонились. Распорядитель Ки выглядел недовольным, гун Вэнь, напротив, улыбался, поглаживая бороду. Когда дверь за ними закрылась, я услышала приглушённые голоса, свидетельствующие, что спор продолжится и за пределами моего кабинета. Голоса постепенно удалялись. Я улыбнулась про себя. Хорошо, что данные конкретные мужи слишком степенны, чтобы позволить разногласиям так захватить себя, чтобы нарушить приличия. А то бывало, что ссоры по политическим вопросам доводили до банальных драк прямо во дворце. Драчунов не останавливали даже серьёзные штрафы, которыми карались попытки оттаскать друг друга за бороды в святая святых.
Тем временем началась подготовка к состязаниям. Поскольку мероприятие должно было способствовать популяризации воинских искусств и провести его решили с размахом, то и устраивали бои не во дворе Дарования победы, как обычно, где их могла бы увидеть лишь знать, а за пределами дворца и даже города. На пологом берегу Чезяня, примерно в одном лае от городских стен начали возводить большую арену. Попутно мне докладывали, что желающие выступить уже начали прибывать в город, делая выручку владельцам постоялых дворов, трактиров и чайных, а также ивовых домов – ещё одно вежливое наименование борделей. А заодно добавляя хлопот отвечающей за порядок гвардии Счастливой птицы, потому что некоторые из вояк до дня Зимнего солнцестояния дотерпеть оказались не в силах и начинали мериться силушкой молодецкой прямо на улицах. Не так уж и мало нашлось людей, что умели управляться с оружием, но при этом не являлись ни военными, ни благородными, и жили в радиусе месяца пути от столицы. Досрочно вышедшие в отставку офицеры и солдаты и обученные ими сыновья, по каким-то причинам покинувшие дружины аристократов бойцы, дети чиновников низких рангов, готовившиеся поступить в эти самые дружины, да почему-либо так и не поступившие, потомственные купеческие и чиновничьи телохранители, дети разорившихся купцов, да и аристократов, получившие образование на «благородный» манер, с уроками владения мечом… Всем им предоставился шанс громко заявить о себе и поймать за хвост золотого феникса, найдя себе хорошего покровителя.