– Этому слуге есть что сказать вашему величеству, – начал он. – Надеюсь, государыня простит его прямоту.
– Говорите.
– Ваше величество, командующий Жэнь не так уж и неправ.
– Неужели?
– Ваше величество, конечно, поражение от степных варваров не украшает наших… гм… солдат-креветок и генералов-крабов. Но победа черни создаёт опасный прецедент. Если они могут преуспеть там, где потерпели неудачу войска империи, разве они будут их уважать?
– Министр Цзир, черни уже случалось побеждать не только наших врагов, но и наших вояк, – невольно усмехнулась я. – Как думаете, что там у них после этого с уважением?
– Ваше величество совершенно правильно сказали, что все эти люди уже участвовали в мятеже, – ни на кого не глядя, произнёс Кей. – И они, между прочим, ещё не разошлись.
Министр закивал:
– Верховный командующий Гюэ говорит совершенно верно! Кто знает, что у них на уме? Они опасны!
– И что вы предлагаете? Отдать приказ вырезать тех, кто спас нашу землю и наших подданных? По-вашему, таков путь добродетельного и человеколюбивого государя?
– Но, ваше величество, империя держится на порядке, различии между высшими и низшими и покорности императору! Да, наказание не будет человеколюбивым, но ради блага империи иногда приходится принимать жёсткие решения. Неблагодарность будет меньшим грехом, чем разрушение принципов управления.
– В самом деле? – чувствуя, что сдерживаться всё труднее, переспросила я. – Вы считаете, что неблагодарность поспособствует укреплению верности и единства империи? Что будут думать о нас люди, которых спасли, если у них на глазах спасителей казнят? Им и так-то не за что любить власти!
– Вот поэтому и нужно внушить им к власти должное почтение!
– Страх и ярость, вы хотите сказать?
– Ваше величество, всеобщей любви вы всё равно никогда не добудете, – опять вмешался Кей.
– Но это не значит, что нужно накалять обстановку, когда она и так непроста.
– Но что-то делать с ними нужно. Эти мятежники…
– Мятежники?
– В не столь уж далёком прошлом, – уточнил Кей.
– Они все были амнистированы.
– Видимо, им это впрок не пошло. Они не сложили оружия и не разошлись по домам, хотя уже очевидно, что опасность миновала.
– Возможно, потому что опасаются именно того, что вы мне тут предлагаете?
– А что предлагает ваше величество? Позволить неподконтрольным отрядам так и болтаться по стране, собираться, когда вздумается и делать, что вздумается?
Я задумчиво взмахнула веером. Оба сановника ждали, Кей спокойно, министр, кажется, затаил дыхание. Я мимолётно подумала, что для военного министра хоу Цзир как-то слишком трепетен и эмоционален. Это назначение он получил ещё при Тайрене, отличившись во время снятия осады с Таюня, но не на поле боя, а в штабе, при планировании наступления.
Впрочем, министерская должность, даже в Военном министерстве, сугубо бюрократическая и воинственного духа не требует.
– А предлагаю я вот что. Во-первых, я их награжу, как и положено награждать спасителей отечества. А во-вторых, я приглашу их в Таюнь. Если уж вам, мои сановники, так претит их неподконтрольность, что ж – пусть поступают на государственную службу.
– Ваше величество!.. – потрясённо воскликнул военный министр.
– Что? Вас смущает, что там нет благородных людей? Но раз уж мы сошлись на том, что можно сделать чиновниками доказавших свою пригодность простолюдинов, то выигранную войну тем более можно счесть успешно сданным экзаменом.
– А если они откажутся от предложения? – спросил Кей, пока Цзир открывал и закрывал рот, подыскивая достойные возражения.
– Вот тогда и можно будет заговорить с ними жёстче. А пока, господа сановники, вы свободны.
– Прошу ваше величество подумать трижды! – министр бросился на колени и стукнулся лбом об пол.
– Не сомневайтесь, хоу Цзир, я всё обдумаю самым тщательным образом. Идите.
Кей откашлялся, выразительно глядя на товарища, и военный министр, покосившись на него, поднялся. За дверь он вышел без дальнейших проволочек, а вот Кей задержался.