В девять, уже в институте, Баранович сдержанно, как целуют любимую девушку, сказал, что вызывают в угрозыск, комната 26, как вы сказали? Ну что вы — конечно, немедленно. Как? а! так насчет валюты и девушек, ну, не знаю — какие там у вас бегают по ночам голые, хм, бывают же такие милиционеры глазастые, нам бы! носятся голые по крыше дома — где вы там живете, чердак или что.
Ниночка, услышав про девушек, всхлипнула. Ломара Юсуповна при слове "валюта" встала за столом и так и стояла, пока Георгий не вышел стремительно прочь.
Он не запомнил, как добрался до угрозыска. По дороге скрипел только зубами — от решимости отстаивать себя до конца. В голове тасовались обрывки грядущих уголовных вопросов, наскакивая один на другой, вдруг вытягиваясь в длинную цепочку ответов: "ну, выпили, да, ну и девушки, да, было, но ничего такого не было, они порядочные девушки, хм…"
Отстраненно удивился, как близко расположился РОВД от общежития — зеркально напротив, через трамвайную линию, словно отражались друг в друге — то же казематное строение из набрякшего бурого кирпича с наглухо задраенными подъездами.
Георгий занемело пронес весь ледоход мыслей по придушенным коридорам, пахнувшим туалетом и потом из-под фуражки вперемежку с яловым сапогом. Добрался до двери № 26 на втором этаже с внятной табличкой "Хурцилава". Сзади откуда-то жалобно проникало, и следом музыкально грянуло:
"Та-там-та, та-там-та…"
"Кого-то хоронят", — со стесненным сердцем подумал Георгий, подтолкнул дверь и, задержав дыхание, вдвинулся наполовину в образовавшийся промежуток.
— Середа? — спросили сразу.
Георгий поскорей кивнул. Человек указал глазами на стул, достал бланк, щелкнул ручкой о стол, произнес:
— Фамилия!
Георгий сел и честно смотрел в неправдоподобно рядом, в кучку посаженные глаза.
— Я не слышал, — сказал человек.
Георгий произвел звук, даже несколько звуков, ему показалось, он хотел проговорить: "Как? Так вы же сами только что…"
— Что вы так сопите, этсамое, у тебя что, астма?
— Нет, но…
— Фамилия? — бесстрастно прервал Хурцилава.
Без всякой зависимости от глаз и отдельно от тона — на губы Хурцилавы вдруг ни к чему набегал род улыбки, и тут же пропадал.
— Чья, моя? -…..с готовностью спросил Георгий.
— Нет, моя, этсамое.
Георгий внимательно посмотрел ему в губы:
— Хурцилава! — вдруг отчаянно сказал он, и зажмурился.
— Та-ак, — Хурцилава начал приподыматься. — Шутник? Тухто!! — внезапно гаркнул он.
Георгий, передернувшись всем телом, выдавил: "Кто, я?" За стенкой грохнуло, раздалась стремительная дугообразная перебежка, вломилась сзади в дверь и замерла на пороге.
— Забрать! — гаркнул Хурцилава, сверля Георгия одним циклопическим глазом на переносице.
Шаги грохотнули к спине, Георгий беззвучно позвал "Мама!" и судорожно напряг под сиденьем ноги, чтобы заранее удержаться за твердое, когда будут тащить. Шаги прогрохали мимо, человек в форме схватил со стола папку, сказал в бок Хурцилаве: "Есть, товарищ капитан!" и загремел обратно, воротя лицо от Георгия. Померещилось — Тухто улыбался. Георгий не мог поверить, стало еще страшней.
— Что там за тюбики? — Хурцилава, оказалось, уже мирно сидит и взял ручку. — В тюбиках что, этсамое?
Георгий сглотнул.
— В к-каких тюбиках? — у него немного кружилась голова.
— Я не слышал, — Хурцилава рисовал ручкой по столу волнистые знаки.
— Ах, в э… А-,ах, так там краски… н-наверное… То есть, там краски, товарищ капи… товарищ следователь… — Георгий покраснел.
Мучительней всего была власть чужой воли, он никак не мог прихватить себя обратно. Теперь, вдобавок, совершенно не умел понять, что может быть в тюбиках. Он уже не спрашивал себя — причем тут, вообще говоря, тюбики. Догадки, одна нелепей другой, нагнетали бессмысленный ужас.
— Но… ну, можно же проверить? — Георгий постарался заглянуть Хурцилаве в глаза. — Я не знаю ничего, что в них. Я… — и вдруг новая мысль яркой спасительной соломинкой проткнула в мозгу мутный пузырь. — Можно… Можно же спросить у Шамиля! У… — и Георгий выдал фамилию.
Хурцилава перестал рисовать, окинул его кучкой глаз с ног до головы, мелькнула странная эта улыбка.
— Э-э… — Георгий торопился закрепиться. — Й-а хотел… насчет тюбиков, а? Давайте проверим. А что там нашли, товарищ следователь? — Георгий осмелел.
Хурцилава созерцал его, кивая головой, он кивал головой, и Георгий разом всей кожей ощутил… Как-то сразу — будто сменился фокус — увидел: над ним издеваются.