Но что-то сломалось внутри Георгия. Ему словно перебили хребет.
Безропотно помогал чинить сарай, ходил в магазин и по воду, а так — все приглядывался будто к городку, словно только вот сейчас открылись глаза на родную жизнь.
Лишь Сашулькино извещение о том, что распределен на практику в Пхеньян вместе с Шнурко, а Хериков, видать, отказался ("Куда отказался? — безразлично подумал Георгий. — Идиот. У него же выговор за зачетку".) — Только это известие, казалось, оживило и странно встревожило Георгия.
Сухо сообщил новость родителям, прислушиваясь к звуку собственных слов и все пытаясь вычислить тревогу.
Холодно выдержал взрыв эмоций, посоветовал отчиму принимать по утрам прохладный душ, отчим, с слезами на глазах, кивнул и высморкался в мамин клетчатый платок.
За месяц от отъезда Георгий явился в Москву оформлять документы.
Брезгливо окинул взглядом мансарду, закрыл дверь. "Ну, вот и Москва", — подумал он, вдохнул мишурный с пылью запах — и защемило сердце. Он опустился на тахту с чемоданом в руках, с совершенно "новэньким" чемоданом — как и было обещано три с половиной года назад. Нервничая, набрал номер Шамиля.
— Это я, — негромко сказал он.
— А!.. Ха, здорово! — узнал Шамиль, — ну, как сам? Как там? Але! Ну, ты в курсе? Але, ты рад? Ч-черт, да что с телефоном, Томка!
— Привет, — сказал Георгий.
— Куда ты пропадаешь, блин!? Ну, как вообще? Оформляешься? — Шамиль, кажется, испытывал неловкость.
— Нормально.
Георгий ждал, сам не зная чего.
— Ага, — сказал Шамиль, — а ты перемохал, видишь? Дед— молодец! Тамарка так переживала, ага. Ну, ты не пропадай. Давай звони к выходным — хата будет. Слышь? Ну, пока.
В институте никого не замечал, не здоровался — Словно они все провинились. "Коне-ечно", — осторожно шептал по углам друг-Оприченко, — с такими связями — и я бы… Хрен бы я с вами здоровался…"
Татьяна подошла в институте сама. Никого не стесняясь.
— Гоша, — сказала она проникновенно, — Гоша, ты меня а-ха-простил? Ну, за тогда, на мансарде? — она знакомо поправила волосы. Я знаю, это ты из-за меня а-ха-напился там и в милицию… Но ты сам виноват, — она подняла голову, — и это тебя а-ха-бог наказал с милицией, я сглазила… У меня же… ну, ты знаешь, — она натянуто улыбнулась.
Георгий тоже в ответ спокойно улыбнулся.
— Но с такими связями… — ободрившись, сказала Татьяна и оглянулась, — тут, знаешь ли, ни глаз, ни бог… А что же ты все плакался?
Георгий, прищурясь, смотрел на нее и кивал головой. "Неужели? — думал он. — Боже мой!"
— Танюш, — он даже взял ее руку в свои. — Пожалуйста, этот месяц не будем видеться. Мне нужно принять решение.
— Решение? Правда, Гоша?
Георгий от неожиданности прикрыл глаза. Татьяна пожала руку и, тоже прикрыв глаза, закивала в знак согласия. Георгий бережно высвободился.
— Я позвоню перед отъездом, — твердо сказал он.
Оформление, как назло, происходило без единого сбоя: из всех окошечек смотрели уважительно, декан Фицын просил заходить без стеснения, если что… с анкетами там… вот домашний телефон. Баранович цветистым эвфемизмом вдруг дал понять, что есть мнение… что можно бы' и в партию… если, конечно, Георгию сейчас удобно, и вообще… не возражает. Георгий безучастно кивал им всем. Увидев однажды в коридоре Шамиля, свернул в сторону.
Он позвонил в последний день.
— Таня, — сказал он. — Да, это я. Таня, выходи-за-меня-замуж.
— А? Алло! — Татьяна смутилась. — А а-ха-почему по телефону, Гоша? — тихо спросила она. — Ты когда улетаешь?
— Да? Или нет?
— Я…
— Да или нет?
До Георгия долетело ее взволнованное дыхание.
— Ты… Да… — неслышно сдалась она.
— Да… — Георгий словно попробовал слово на вкус. — А ты разве любишь меня?
— Что? — она очень удивилась. — Как ты сказал? Георгий помолчал, подождал, и повесил трубку.
В местечке Пхан Мун Чжом что на границе с Южной Кореей, есть приземистый прямоугольный дом — последнее общее достояние расколотой нации. Он расположен в демилитаризованной зоне, демаркационная линия делит дом пополам.
Почти все пространство внутри занимает стол, он не избежал участи дома: белая линия равнодушно рассекает плоскость на две части — стол переговоров. В углах — четыре вооруженных воина. Тихо.