Ещё пару месяцев назад мне казалось, что пара пропущенных лекций — это не проблема. Однако теперь выяснилось, что если полностью игнорировать занятия несколько дней подряд — меня снова вычеркнут из списка доступа к магическим архивам. А без них — как без рук. Особенно сейчас…
Так что приходилось посещать «Арканум» в обязательном порядке, и терять драгоценное время.
Впрочем, я не особо вникал в саму учёбу — просто делал вид, что слушаю, а сам сидел и рисовал в блокноте схемы энергетических потоков, проектировал «полигоны» для тестов, прикидывал, сколько мощности потребуется на содержание «живого» сознания в магической реальности на постоянной основе.
Плюс-минус тоже самое происходило и с чароболом. Наши победы на всероссийском первенстве воодушевили ректорат и наших поклонников — а их число в соцсетях неуклонно, хоть и медленно, росло.
Однако для меня это окончательно отошло даже не на второй — на третий план. Тренировки продолжались, но я посещал их по остаточному принципу — объяснив Ане и Арсу, в чём дело, так что они меня не осуждали. Да и остальные, если честно, тоже — уже вся столица кипела слухами о том, что произошло.
Я выходил на площадку, чтобы не терять форму — но во время игры внутри всё равно было ощущение, что я не на поле.
Вообще, даже моё личное развитие отошло на второй план. Мунин и планы по его развитию, исследованию его второй сущности (давно хотел с ней разобраться), редкие ингредиенты из Урочищ для улучшения собственной энергетики, поиск новых книг Пржевальского, прокачка Искры…
Даже странно, как быстро я заглушил в себе интерес к тому, что раньше казалось важным. Теперь единственное, что имело значение — магическая реальность.
Она была не просто проектом, не просто работой, не просто способом зарабоать денег, и даже не шансом спасти друга.
Я понимал, что если с помощью наших разработок удастся спасти жизнь Салтыкова — это изменит всё, и навсегда. Потому что перспективы, которые откроются для нас, окажутся безграничными.
И поэтому каждая минута, проведённая вне создания «МР 2.0», как я её называл,, казалась потерянной.
И как назло, мне не давали как следует сосредоточиться.
Покушение на Салтыкова стало главной новостью Москвы. Главы всех крупных корпораций обсуждали инцидент за закрытыми дверями, дворяне обменивались сплетнями и слухами, а в СМИ кипели такие спекуляции…
Само собой, моя личность не осталась без внимания.
Журналисты наводнили соцсети. Кто-то писал, что Салтыков передал мне бразды правления корпорацией. Другие утверждали, что я стал его фактическим управляющим, и чуть ли не наследником. Третьи начали плести теории заговора: дескать, это я организовал покушение, чтобы захватить власть.
Полный бред, конечно, но это не мешало статьям расти, как грибы после дождя.
И журналисты были ещё не самой большой бедой.
Настоящая головная боль началась, когда ко мне прицепились силовики. После двух допросов в полиции и одного — у представителей Тайной канцелярии я психанул, и принялся таскать с собой юристов Салтыкова — лучших в столице.
Через пару дней всё это назойливое внимание прекратилась как по волшебству. Юристы говорили мало, но их присутствие действовало на привыкших «ковать горячее» силовиков лучше любого защитного амулета.
Тряхнув головой, я прогнал посторонние мысли, вновь повернулся к монитору и запустил последнюю цепочку расчётов. Экран замерцал, смесь кода и рун выстроилась в последовательность, подсвеченную красным.
— Так, ладно… Ещё полчасика…
9 ноября 2031 года. Москва.
Кабинет Юсупова в московской обители Инквизиции пах старым деревом, бумагой и чем-то ещё — едва уловимым, но тревожным, как запах пороха перед выстрелом.
Я не был здесь раньше, но сразу понял: это место, где принимают решения, от которых зависят жизни. Слишком тихо. Слишком чисто. Даже воздух будто застыл.
Сказать, что мне было некомфортно тут находиться — не сказать ничего. Но… Деваться было некуда — проигнорировать приглашение графа, который скрывал под своей личиной Туманоликиого, я не мог.
Не в том положении сейчас находился…
Ну а кроме того — и не хотел, потому что впервые за долгое время понял, что у меня есть возможность сыграть нашу с ним игру на своих правилах. Ну… По-крайней мере — попытаться это сделать.
Юсупов сидел за столом. Как всегда — в безупречном костюме, с той самой улыбкой, которая говорила: «Я знаю больше, чем ты».