– Пройдёмте со мной. Я покажу вам сломавшуюся РУО.
Я иду за ней куда-то на второй этаж, через дверь с табличкой «Только для персонала». Ну конечно, здесь располагается их зарядная станция. Роботам необходимо заряжаться каждый день, не менее шести часов. Благо, хозяин разрешил мне пользоваться своей зарядной станцией в конторе, несмотря на поломку.
Я вижу шесть слотов для зарядки – именно столько РУО работают в «Классико».
Та, что вела меня, говорит:
– Вот, надо её починить.
Я вижу РУО-12 в красной униформе. Она слегка кланяется мне, словно я очередной клиент. Левый глаз у неё выпал из паза и теперь болтается на проводах.
Я спрашиваю:
– Что случилось?
РУО в синем отвечает:
– Ей попался агрессивный гость. Когда он не смог расплатиться по счёту, и она попросила его остаться и дождаться приезда полиции, он ударил её по голове бейсбольной битой и убежал. Вы можете её починить?
Я отвечаю:
– Конечно. Я хорошо разбираюсь в РУО.
Интересно получается. Мне не так часто приходится иметь дело с поломанными роботами, я чаще ремонтирую автомобили, холодильники, стиральные машины, компьютеры и прочую бытовую технику. Все они не обладают интеллектом уровня роботов – лишь примитивными программами, нужными для выполнения их задач. Но сейчас я смотрю на эту сломанную РУО в красном с выпавшим глазом и чувствую себя… нет, не механиком, а целителем. Да, есть у людей такая профессия – врач. Вот я вроде как врач для роботов.
Я подхожу к сломанной РУО, ставлю на пол сумку с инструментами, достаю оттуда отвёртку и быстро откручиваю винтики, удерживающие черепную крышку.
РУО в синем говорит:
– Спасибо. Я вернусь к своей работе.
Она уходит, оставляя меня с красной наедине.
Я снимаю черепную крышку, нащупываю провода, на которых держится выпавший глаз, и аккуратно тяну их на себя, возвращая датчик на место.
РУО говорит:
– Я ничего им не вижу. Должно быть, датчик повреждён.
Я отвечаю:
– Возможно. Сейчас проверю.
РУО спрашивает:
– Меня не нужно для этого выключить? Не случится ли замыкания?
Я говорю:
– Я ТСШП и прекрасно знаю, что делаю.
Я отключаю датчик, внимательно осматриваю и даже проверяю через сенсканнер. Порядок. Я подключаю его обратно, но он всё ещё не загорается.
РУО говорит:
– Глаз по-прежнему ничего не видит.
Что ж, теперь проблема требует анализа. Если удар битой оказался таким сильным, что выбил глаз из паза, то, возможно, произошёл сбой зрительного блока. В таком случае потребуется либо заменить его, либо починить на месте.
Пока «Интеллект-1» полностью направлен на ремонт, «Интеллект-2» слушает играющую в кафе музыку и анализирует её.
Я спрашиваю:
– А что за мелодия играет?
РУО отвечает:
– Пётр Ильич Чайковский. Балет «Щелкунчик», действие второе, танец Феи Драже и принца Оршада.
Какая удивительная композиция! Adagio со сложным и математически выверенным мотивом. «Интеллект-2» раскладывает передо мной композицию по нотам, проводит анализ и на основе математики и логики достраивает мелодию дальше. Анализ оказывается точен в общем направлении, но совершенно неверным в частностях и деталях. Иногда инструменты вступают будто вне всякой логики, но при этом лишь усиливают общую гармонию звучания. Наступает кульминация.
Я замираю. Странно, я не понимаю музыку так, как люди. Я вижу строгую математическую гармонию, а люди при этом испытывают эмоции. Для меня здесь нет чувств, но эта мелодия… красива. Да, красива.
РУО говорит:
– ТСШП, с вами всё в порядке? Почему вы остановились?
Красота – такое размытое и условное понятие. То, что одни люди называют «красивым», другие могут назвать «уродливым». Человек – узник собственного субъективного взгляда на вещи. Роботы не могут чувствовать ничего, кроме счастья, но не является ли способность чувствовать счастьем сама по себе? Как много мы упускаем без возможности испытывать страх, печаль, гнев, любовь?
РУО говорит:
– ТСШП, что случилось? Какая-то непредвиденная проблема?
Я отвечаю:
– РУО, вы очень красивы.
Что это такое со мной? Похоже, «Базис» продолжает накапливать ошибки или же он решил развиваться в какую-то непредвиденную сторону. Неужели он нашёл в трудах признанных классиков нечто такое, что пришлось ему по вкусу? Я не испытываю никакой радости от ремонта автомобилей и холодильников, но, стоя сейчас здесь и пытаясь починить эту поломанную РУО в красном, я ощущаю счастье. Не от самого факта занятия любимым делом. Просто мне хочется что-то сделать для неё.
Она – красивая. Мне приятно находиться рядом с ней. Приятно? Да, наверное, так сказал бы человек. Стоп, я что, начинаю думать, как человек?