— Что вы будете пить? Пиво? Гарсон, полкружки пива и рюмку коньяка.
Когда-нибудь Лиотард, без сомнения, будет посещать бары в Опере или на Елисейских полях, но сейчас он чувствовал себя не очень уютно и в этом квартале, хотя и поглядывал на окружающих с изрядной долей превосходства.
— Дало ли результаты ваше обращение?
— Метр Лиотард, вы пригласили меня, чтобы допрашивать?
— Чтобы, может быть, добиться мира. А как по-вашему? Возможно, я был несколько резок с вами. Не забывайте, что мы по разные стороны баррикад. Ваше дело подавить клиента, мое — спасти его.
— Даже делаясь его сообщником?
Удар был нанесен. У адвоката вздрогнули ноздри, и он два-три раза моргнул.
— Не знаю, что вы хотите этим сказать. Но если настаиваете на том, у меня будет право на ответный удар. Случаю угодно, чтобы вы, комиссар, пытались нанести мне много вреда и замедлить, если не прервать карьеру, которая, по общему мнению, должна была бы быть блестящей.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Спасибо. Дисциплинарный совет очень строго следит за соблюдением определенных правил, и сознаюсь, в спешке я не всегда следовал им.
Мегрэ пил пиво с самым невинным видом и посматривал на кассиршу, которой он вполне мог показаться обычным посетителем.
— Я жду, месье Лиотард.
— Я надеюсь, что вы мне поможете. Понимаете, на что я намекаю?
Он хранил спокойствие.
— Видите ли, господин комиссар, я родился в бедной семье, очень бедной…
— Графа де Лиотарда?
— Речь о бедности, а не о знатности. Мне нужно было порядочно платить за учебу, и потому, будучи студентом, я перепробовал много профессий. Даже носил униформу в кинотеатрах на Больших Бульварах.
— С чем вас и поздравляю.
— Случалось, целыми днями не ел. Как и многие коллеги моего возраста, да и некоторые постарше, я ждал дела, которое позволило бы мне стать известным.
— И вы его нашли.
— И я его нашел! Оно как раз по мне. Но в пятницу в кабинете месье Доссена вы сказали нечто такое, что я понял: вы знаете много больше, чем я хотел бы, и, не колеблясь, сможете применить это против меня.
— Против вас?
— Против моего клиента, если вам так больше нравится.
— Я не понимаю.
Мегрэ сам заказал еще кружку, так как ему редко доводилось пить такое хорошее пиво, тем более оно приятно контрастировало с тепловатым вином скульптора. Он по-прежнему смотрел на кассиршу, словно радовался тому, что своей поднятой корсетом грудью, украшенным камеей корсажем из черного шелка, вздыбленной прической она напоминала ему кассирш из кафе былых времен.
— Вы все сказали?
— Все. Вы, понимаю, находитесь в выгодном положении. Я сделал одну профессиональную ошибку, проявив заботу о Франце Стювеле.
— Одну-единственную?
— Я был втянут в это дело самым банальным образом, и, думаю, никто особо не огорчится обо мне. Я достаточно близок с неким Антуаном Бизардом, мы живем в одном доме. Мы оба терпели нужду. Случалось, делили пополам банку сардин или кусок сыра. С недавних пор Бизард постоянно работает в газете. У него есть подружка.
— Сестра одного из моих инспекторов.
— Вот видите, вы уже знаете.
— Мне хотелось бы услышать, что вы скажете еще.
— По своим функциональным обязанностям в газете, где ведет скандальную хронику, Бизард должен обнародовать некоторые факты перед публикой…
— Преступления, например.
— Если хотите. Обычно он звонит мне.
— Что позволяет вам самому предлагать свои услуги.
— Вы безжалостны, месье Мегрэ.
— Продолжайте.
Он все поглядывал на кассиршу в полной уверенности, что Альфонси еще занят с обеими дамами.
— Меня предупредили — полиция интересуется переплетчиком с улицы Тюренн.
— Это было 21 февраля, сразу после полудня?
— Точно! Я наведался туда и действительно говорил об экслибрисе, прежде чем понял суть дела.
— О калорифере?
— Да. Вот и все. Я сказал Стювелю: если у него начнутся неприятности, буду счастлив его защищать. Остальное вы знаете. И не ради себя я затеял сегодняшний разговор, а ради моего клиента. Надеюсь, это останется между нами. Ведь все, что ныне наносит мне ущерб, рикошетом бьет и по нему. Вот так, месье Мегрэ.
— Вы долго оставались у переплетчика?
— Четверть часа, самое большее.
— Вы видели его жену?
— Мне кажется, в какой-то момент ее голова мелькнула на лестнице.
— Стювель признался вам?
— Нет. Готов дать вам слово.
— Еще один вопрос, метр. С каких пор Альфонси у вас на службе?
— Он не работает у меня. У него частное сыскное агентство.
— В котором он единственный служащий?
— Это меня не касается. Чтобы иметь какие-то шансы на успех в защите клиента, мне нужны определенные сведения, собирать которые самому не с руки.
— Со дня на день вам доведется узнать то, что знаю я.
Зазвонил телефон, и кассирша, взяв трубку, ответила:
— Минуточку. Я не знаю. Сейчас посмотрю.
Она только собиралась назвать имя гарсону, как комиссар поднялся:
— Это меня?
— Как вас зовут?
— Мегрэ.
— Хотите, чтобы я переключила на кабину?
— Не стоит затрудняться.
Это был долгожданный звонок от Лапуанта. Его голос дрожал от возбуждения:
— Это вы, месье комиссар? Я нашел его!
— Где?
— У адвоката, где меня чуть не спугнула консьержка, я ничего не нашел. Как вы мне сказали, я отправился на улицу Дуай. Там сплошная толчея: входи-выходи. Все просто. Открыть дверь не составило труда. Чемодан был под кроватью. Что теперь делать?
— Ты где?
— В табачной лавке на углу улицы Дуай.
— Бери такси и приезжай на Набережную. Я тебя найду.
— Хорошо, патрон. Вы довольны?
Под воздействием энтузиазма и волнения он позволил себе в первый раз еще неуверенно употребить это слово.
— Ты хорошо поработал.
Адвокат смотрел на Мегрэ с беспокойством. Со вздохом облегчения комиссар занял свое место и подозвал гарсона.
— Еще полкружки, И будьте добры, принесите месье коньяку.
— Но…
— Спокойно, малыш.
Это слово должно было доконать адвоката.
— Видите ли, по вашему поводу я обращусь не в Дисциплинарный совет, а к прокурору республики. Вполне возможно, что завтра утром попрошу у него два ордера на арест: с вашим именем и вашего приятеля Альфонси.
— Вы шутите?
— Что там предусмотрено за укрывательство в деле об убийстве? Мне надо посмотреть Кодекс. Я подумаю. Что-нибудь еще добавить?
И, уже поднявшись, тихо, конфиденциально, наклонясь к плечу Филиппа Лиотарда, шепнул:
— Я нашел чемодан!
Часть девятая
В первый раз Мегрэ позвонил судье в полдесятого. Говорить пришлось с секретарем.
— Спросите у месье Доссена, не примет ли он меня?
— Он сейчас сам ответит.
— Что-нибудь новое? — спросил тот. — Или остановимся на сообщениях утренних газет?
Он был очень взволнован. Пресса во всю расписывала находку машины шоколадного цвета с трупом седой дамы в Ланьи.
— И об этом мы тоже поговорим.
Однако лишь только комиссар направился к двери кабинета, как его задержал звонок телефона. Потом явился инспектор с докладом. Не выдержав, судья позвонил Люка:
— Комиссар все еще у себя?
— Хотите, чтобы я позвал его?
— Нет, я думаю, он занят. Он наверняка вот-вот поднимется.
В десять с четвертью он наконец решил позвонить Мегрэ:
— Извините, что я вас беспокою. Представляю, как вы загружены. Но дело в том, что я вызвал Стювеля на одиннадцать часов, а мне не хотелось бы начинать допрос, не повидавшись с вами.
— Вас очень обеспокоит, если допрос превратится в очную ставку?
— С кем?
— Возможно, с его женой. Если вы позволите, мой инспектор сразу же ее найдет.
— Вам нужен официальный вызов?
— Это не потребуется.
Месье Доссен прождал еще добрых десять минут, просматривая дело. Наконец в дверь постучали, он чуть не бросился к ней, но увидел, как боком, с чемоданом в руке в нее протиснулся Мегрэ.