— Откуда ты звонишь?
— Из телефонной будки в круглосуточной аптеке. Рядом с тобой. Слушай, у меня есть немного времени, я поднимусь к тебе. Ты не возражаешь, детка?
— О, да, конечно! В комнате так одиноко. Меня мучат кошмары.
— Кошмары уже позади, детка.
— Почему ты выбрал именно этот отель? Мне пришлось выпить две таблетки, чтобы отключиться… от мыслей о том парне с девятнадцатого этажа.
— Детка, это был единственный отель, который можно было выбрать, — раздалось хихиканье. — Им не пришло бы в голову, что я снова могу вернуться в «Америкэн-националь». Слушай, Дорис, сними цепочку и оставь дверь открытой. Покури, расслабься. Подумай о тех вещах, которые ты собираешься купить, о местах, куда мы поедем вместе с тобой…
— Хорошо, — сказала она, и снова ее охватил озноб. — Но поторопись.
— Будь готова. — В трубке послышались гудки. Дорис медленно подошла к двери, сняла цепочку и повернула ключ…
Почти через четыре часа в шикарной спальне Кармелита Соролья проснулась со странным ощущением присутствия в комнате кошки. Она встала и уже потянулась за голубым сатиновым халатиком, когда в дверь позвонили.
Еще один звонок застал ее возле двери. Она открыла замок, оставив накинутой цепочку. Перед ней стоял солидный, хорошо одетый мужчина. Его единственный глаз напомнил ей знакомого тореадора, на другом глазу была повязка.
— Да? — она вопрошающе посмотрела на него.
— Мисс Кармелита Соролья?
— Да. Что случилось?
Мужчина вынул из кармана удостоверение.
— Я — капитан Корригэн. Главное полицейское управление. Можно войти?
— А если я не стану с вами разговаривать?
— Тогда, — улыбнулся Корригэн, — вам придется поговорить со мной в управление.
— Что ж, в таком случае будьте моим гостем, капитан.
Дверь распахнулась. Корригэн вошел в богато обставленную комнату. Абстрактная живопись располагалась в шахматном порядке на белоснежных стенах. И лишь кусочек зелени Центрального парка, обозреваемый через окно, служил единственным доказательством существования реального мира. Корригэн заметил, как быстрый взгляд ее темных глаз оценивающе скользнул по нему. «Словно прошлась пылесосом», — подумал он.
— Поговорим на кухне, капитан? Я еще не пила кофе.
Корригэн согласно кивнул:
— Почему бы не пригласить мистера Донахью присоединиться к нам? — Он сказал это нарочно, чтобы увидеть ее реакцию. Но она и глазом не моргнула. Он последовал за ней в маленькую кухоньку.
— Кофе по-кубински не слишком крепок для вас, капитан?
— Я не знаю, что это такое. Хотелось бы попробовать.
Легкими движениями она отмерила воды, мелко размолола кофе.
— Лорен рассказал мне о вашем визите в офис. Каковы ваши успехи в деле Уолтера Ингрэма?
— Успех приходит к нам в конце концов, даже если мы делаем временное отступление, чтобы взять нужное направление. Она наблюдала за нагревающейся водой, а последние слова капитана, казалось, настроили ее на смешливый лад.
— Как вы думаете, капитан, моя персона — верное направление?
— Как вас понять?
— Так, как услыхали. Кубинка, бежавшая с острова под покровом ночи, зарабатывающая гроши за переводы далеко не бессмертной прозы с английского на испанский.
— Вам очень повезло.
— Не думаю, что это преступление, капитан.
— Прекрасно, — загремел у двери голос Лорена Донахью. — Как вижу, вы встаете вместе с птицами, Корригэн! — Издатель вошел широкими шагами, кивнул в сторону продолговатого обеденного стола. — Как я понимаю, вы пьете с нами кофе. Прошу к столу.
— Спасибо.
— Возможно, вы желаете позавтракать, капитан, — предложила Кармелита, расставляя кофейный прибор из серебра.
— Я уже позавтракал, спасибо.
— Лорен?
— Только кофе. Итак, что привело вас, капитан, в столь ранее утро сюда?
Корригэн любовался ловкими руками Соролья, накрывающей на стол.
— Так сколько же хотел содрать с вас Фляйшель за микропленку?
— Прекрасно, — пробормотал Донахью. — Будь оно все проклято! Лучше бы я никогда не знал этого человека! Кармелита предупреждала меня… Правда, Карм?
Она не ответила.
— Прошу вас, обращайтесь ко мне, мистер Донахью. Вы оформили сделку? Получили пленку?
— Карм…
— Я уже сказал, — повторил Корригэн еле слышно. — Ко мне. — Вдруг он повернулся к женщине: — Хорошо, мисс Соролья, мистер Донахью хочет, чтобы вы взяли инициативу на себя.
— Я говорила тебе прошлой ночью, Лорен: первое, что ты должен сделать — это пойти и все выложить. Но нет же, ты просто предпочел спрятать голову в песок, не правда ли? Для тебя это так же естественно, как дышать. Ты прячешься и прячешься, но затем приходит время, когда ты уже не можешь этого делать. Я не буду брать инициативу в свои руки. Это твоя игра, дорогой.
— Мне следовало послушать тебя! — почти выкрикнул Донахью.
— Но я не забыл, Карм, что ты советовала мне хранить все в тайне!
— Но не от полиции, дорогой. От полиции — никогда, Я предупреждала Лорена, что эта пленка опасна. Смерть Ингрэма подтвердила это.
— Не много ли вы брали на себя, предупреждая такую газету, как «События в мире» воздержаться от публикаций ряда статей?
— Я предупреждала человека, которого люблю.
— Впечатление такое, что о микропленке знают все, кроме полиции. Кто еще из вашей компании посвящен в дело о микропленке?
— Никто! Я вам сказал — никто, кроме Кармелиты. Сознаюсь, эта ноша была для меня слишком тяжела. Да, я испугался, капитан. Поэтому мне надо было с кем-нибудь поговорить об этом, поделиться с тем, кто меня понимает.
— А как насчет вас, мисс Соролья? — спросил Корригэн.
— Капитан, Лорен рассказал мне все это при условии абсолютного соблюдения тайны, и я сдержала слово. Можете мне поверить.
— И мне. Об этом знали только трое — я, Кармелита, Фелиция…
— Минуту назад вы говорили, что об этом знает только мисс Соролья. По-моему, объявился третий персонаж — ваша жена. Так вы рассказали обо всем миссис Донахью или нет?
Корригэн знал, что Фелиция Донахью была в курсе с самого начала, но хотел услышать об этом от ее законного мужа.
— Фелиция информирована обо всем, что происходит в «Событиях в мире», — сказал издатель. — Хотя ни я, ни мисс Соролья не болтали об этом…
— А миссис Донахью могла сказать кому-нибудь?
— Это исключено.
— Сколько раз вы встречались с Фляйшелем? — спросил Корригэн.
— Дважды. В последний раз — пять дней назад в отеле в Нью-Йорке. Он остановился там под именем Уолтера Ингрэма.
— Вторая встреча была назначена для окончательно обсуждения деталей?
— Фляйшель говорил мне, что он проберется в Нью-Йорк и остановится в отеле «Америкэн-националь» под именем Ингрэма. В его планы входило передать микропленку частному детективу, и получить от меня подписанный чек. Чек должен был храниться у того же детектива. Потом мне следовало связаться с управлением контрразведки. Если их люди подтвердят подлинность микропленки, детектив передает чек Фляйшелю, тот в свою очередь переведет чек в наличные, оплатит услуги детектива — и был таков.
— Ловко придумано, — сказал Корригэн. — Фляйшель был не из простаков. Сколько вы собирались заплатить за пленку?
— Сто тысяч долларов, — ответил издатель. — Тогда это казалось выгодной сделкой. Пленка содержала материал на десять или двенадцать статей. Мы платим вдвое больше за действительно сенсационный материал.
Донахью сделал последний глоток и поднялся.
— Еще минутку, — попросил Корригэн. — Я не люблю пустых мест, остается ощущение какой-то незавершенности. Сопровождала ли вас жена на обе эти встречи с Фляйшелем?
— Почему бы вам не спросить у нее?
— Я спрашиваю вас.
— Да, но какое это имеет значение? — вспыхнул Донахью. — Я не получил пленку и не платил денег. Я не замешан ни в каком преступлении.
— Почему миссис Донахью пошла с вами?
— Она сама настояла на этом. Вы не знаете ее, капитан. Это она все придумала насчет мер предосторожности — приказала Смитти следить за тем, чтобы не было «хвоста», выдумала нам фальшивые имена в отеле. Ей это хорошо удалось. Она делает много тайн из пустяков. Поговорите с ней сами. Я расскажу, как туда доехать.