…Над крутыми склонами парка стелется туман, откуда-то доносится шум водопадов и постоянно капающей с веток и с неба воды. Редких бамбуковых лемуров, для защиты которых и был основан в конце 1980-х этот парк, и сейчас сложно увидеть — о них напоминают лишь частые скользкие стволы бамбука, шириной с небольшой фонарный столб. Еще, если повезет, здесь можно повстречать руконожку (или ай-ай) — самого странного из всех лемуров. Подслеповатая старушечья физиономия, длинные зубы, беличий хвост трубой, большие подвижные уши летучей мыши (чтобы лучше слышать, как под корой деревьев шуршат личинки), «иссохшие» лапы с когтями (остальные лемуры их лишены), из которых средний, самый длинный, служит для извлечения добычи. Настолько разительно они отличаются от других, пушистых и милых своих собратьев, что поначалу зоологи не сочли их даже за родственников, отнеся ай-ай к грызунам.
Кэтрин, молоденькая исследовательница из Канады, уже несколько месяцев работает в центре Вальбио при парке и знает о здешних лемурах почти все. «Обычно фади охраняют лемуров, но с руконожкой все наоборот: во многих деревнях думают, что встреча с ней — к несчастью. И единственный способ избежать его — тут же зверька убить (чтобы мясо не пропадало, можно его потом и съесть, не возбраняется). А на кокосовых плантациях ай-ай считают обыкновенным вредителем. И знаете, что еще обидно? Из всех лемуров они ведь самые умные, по крайней мере, если судить по размеру мозга…»
Одно время считалось, что руконожки находятся на грани вымирания. Сейчас ученые склонны к большему оптимизму: возможно, скрытных животных просто сложно увидеть. Впрочем, кому как повезет. Одним сотрудникам Вальбио случалось натыкаться на них у себя на балконе, другие провели в парке год и без толку.
Сама Кэтрин наблюдает здесь за семейством сифак Милн-Эдварда — этих лемуров легко узнать по преимущественно темной окраске и ярко-красным глазам. Каждое утро, кроме воскресенья, ровно в 5 утра она выходит из своей палатки и отправляется в глубь леса. На ее счету уже довольно много «маленьких открытий». Например, такое: как и у людей, браки у лемуров могут быть счастливыми, и наоборот. В одних семьях царит гармония, в других — супруги постоянно ссорятся, а дети вырастают нервными и капризными. Еще Кэтрин объяснила нам разницу между лемурами и другими приматами: самцы внешне почти не отличаются от самок, многие виды моногамны («вот кто на Мадагаскаре настоящие католики!» — вздыхает Эри, услышав, что однолюбы индри, овдовев, не вступают в новое супружество), и самки часто доминируют. За ними выбор: на какое дерево прыгнуть, где остановиться ночевать. Родственники покорно следуют за ними.
Без специального разрешения туристов пускают лишь на небольшую часть парковой территории. Это — так называемый вторичный лес, то есть такой, где уже успели «поработать» люди, после чего он поредел и вновь зарос уже новыми, часто чужеродными видами. Австралийскими эвкалиптами, например. Или бразильской гуайявой. Последняя, кстати, беспокоит Кэтрин: ее подопечные пристрастились к сладким плодам американского дерева, а это нарушает их естественную диету. Иной раз в этом повинны сами экскурсоводы: во время ночных вылазок с группами они, отступая от строгих правил парка, чтобы привлечь приматов, мажут кору деревьев бананами: после этого посетители точно увидят мышиного лемура. А гид — точно получит чаевые. Каждому — свое.
Как и в Андасибе, в Ранумафане ученым приходится бороться с местным населением. Людям сложно смириться с тем, что доступ в лес их предков вдруг оказался закрыт. Впрочем, там, где удается применить к проблеме творческий подход, случаются и успехи. Скажем, в маленьком частном парке Анжа возле города Амбалавау, который славен самым большим на острове рынком зебу, кто-то подсказал местным жителям, как извлекать доход из диких зверей, не причиняя им вреда. Огородив небольшую территорию, крестьяне стали охранять на ней небольшую стайку кошачьих лемуров. Те привыкли и осмелели, не шарахаются от человеческой руки (особенно если в ней банан, что, как уже говорилось, нехорошо). Туристы в восторге.
Южнее расположен еще один парк, один из старейших в стране, — Исалу, знаменитый фантастическими природными образованиями из выветренного песчаника и многочисленными фади местных племен. Главное из них запрещает указывать пальцем на горный массив, где хранятся священные останки предков. И вообще, суеверий масса. Детишки, до этого выбегавшие нам навстречу с радостным криком Salut, vazah! («Привет, белый человек!»), здесь бросаются врассыпную. По мнению Эри, их напугала белая борода Льва Ильича: «Здесь люди верят в злых колдунов».
Мимо проходит пастух с ружьем: в здешних местах до сих пор распространено «зебукрадство». Поодаль пасутся сами быки, настолько тощие, что даже странно — кто на таких польстится и станет рисковать жизнью?.. Впрочем, в глазах малагасийцев эта игра всегда стоит свеч: ведь зебу — прежде всего символ. Владельца они делают уважаемым человеком, похитителя — героем деревни. Это касается всех обитателей здешних мест, в том числе нашего проводника Тина — отвязного молодого человека, похожего на рэппера. Женитьба стоила ему двух зебу, развод — одного. Причем зебу, которыми он выкупил невесту, были приобретены на собственные, нажитые своим трудом средства: папенькиных сынков традиция не признает.
Несколько километров на машине, несколько километров пешком по выжженной солнцем траве. Затем — островки буйно растущей зелени, прохладные ручьи. Эти места облюбовали белоснежные сифаки, знаменитые тем, что способны скакать по кактусам и передвигаться по земле вертикально (боком, на задних лапах, для равновесия вытянув передние в стороны — что делает их похожими на учениц в балетном классе).
«Красиво, правда? А ведь этим местам угрожает опасность». Недавно на границе с Исалу были обнаружены месторождения сапфиров. И если выгоды приисков перевесят доходы от красот природы... На границе парка уже идет борьба.
Лемур вари (Varecia Variegata), он же «пушистый», активен днем. Питается листьями, фруктами и цветочным нектаром, добычу которого облегчает острая мордочка
«Ноев ковчег» эволюции
Еще в XVIII веке побывавший на острове Ж.-Ф. Коммерсон назвал его «землей обетованной» для натуралиста. В XX веке метафора стала классической и к ней добавились цифры. Богатый лемурами Мадагаскар занимает второе место в мире после Бразилии по разнообразию приматов (при том, что его территория составляет всего лишь 7% от страны «диких обезьян»). Мадагаскар в пятьдесят раз меньше Африки, но здесь растет больше видов орхидей, чем на всем Черном материке. Большинство видов животных и растений эндемичны, то есть не встречаются больше нигде. Возглавляют список лемуры (стопроцентные эндемики), затем следуют земноводные (99%) и пресмыкающиеся (92%). Высокая степень эндемизма объясняется длительной изоляцией острова: еще в эпоху динозавров Мадагаскар отделился от Африки (165 млн. лет назад), а 70 млн. лет спустя — и от Индии, заняв нынешнее положение на расстоянии 400—500 км к востоку от побережья Африки. Правда, некоторые животные попали сюда с континента позже — прежде всего те, кто мог преодолеть Мозамбикский пролив по воздуху или вплавь (нильский крокодил). Но были и более сложные способы: есть версия, что летучие мыши были перенесены на остров ураганом. Современные ученые предполагают, что лемуры также попали на Мадагаскар уже после его отделения (около 50 млн. лет назад) — штормы смывали в море целые участки лесов и несли на другой берег пролива. Наконец, многие животные были завезены сюда человеком, как столь популярный на острове зебу. Богатства живой природы дополняют ценные палеонтологические находки. Судя по ним, еще несколько веков назад Мадагаскар населяли гигантская птица-эпиорнис — дальний родственник страуса, размером не менее 3 метров и весом почти полтонны (до сих пор обнаруживают гигантские яйца объемом 8 литров), карликовый бегемот, гигантские черепахи, а также лемуры. Несмотря на названия этих ископаемых видов (Archaeolemur, Archaeoindri и пр.), их ни в коем случае нельзя рассматривать в качестве неких «пралемуров» — предшественников нынешних. Ученые подчеркивают, что самые крупные (и следовательно, медлительные) виды были самой привлекательной и легкой добычей. Всего с момента появления на острове человека исчезло 16 видов лемуров. Увы, это лишь доказывает, что их вымирание — вовсе не паранойя сотрудников WWF.