Дочитав, Покровский протянул записку Парамонову и спросил:
— Чай? Водка?
— Да, и закусить, — пробежав глазами записку, ответил Парамонов.
Парамонов вошел в кабинет Дрофа, поздоровался, и хозяин дома сразу предложил ему кофе.
— Только теперь я готовлю себе его сам, — сказал профессор.
— А где же Наташа? — поинтересовался Парамонов.
— Уволилась. Сняла все свои сбережения, собрала вещички и укатила в девятнадцатый век. Говорит, здесь невозможно выйти замуж, одни жлобы и пропойцы.
— Она думает, в Европе с этим проще? — пропустив упоминание о XIX веке, спросил Парамонов.
— Не знаю, — уже в дверях ответил Дроф. — Если кофе не получится, не обессудьте.
Дожидаясь хозяина, Парамонов взял со стола книгу. Автором значился некий В. Чаплин. Называлась она «Молоток ведьм». Парамонов успел прочитать несколько страниц, когда Дроф вернулся с подносом.
— Забавное сочинение, — возвращая книгу на место, сказал Парамонов. — Что, опять костры?
— Скорее, тюрьмы, — ответил профессор.
— Ну, это еще по-божески.
— Да, нравы мягчают, — согласился Дроф. — Но как-то уж очень медленно. Так что у вас за дело, коллега? — Профессор принялся разливать кофе по чашкам.
— Понимаете, профессор, ко мне обратилась жена известного пушкиниста. Две недели назад он ушел на работу и пропал. Она обзвонила все больницы, морги, но безрезультатно. Нельзя ли поискать его там? Я бы сделал это сам, но давно не выходил из тела и… в общем, у меня не получилось.
— Я же вам говорил, коллега, ни в коем случае нельзя бросать занятия. Вот вам и результат. А пушкинист ваш скорее всего отправился в прошлое к своему кумиру.
— Что вы имеете в виду? — удивился Парамонов.
— То и имею: в прошлое, с помощью машины времени, — помешивая ложечкой в чашке, пояснил Дроф. — Я вижу, вы совсем одичали, коллега. Не следите за новостями. Совсем недавно некий Петрик изобрел машину времени.
— Петрик? — переспросил Парамонов. — Ах да, бозон Петрика. Кажется, это он автор большого адронного морозильника для сохранения льдов Арктики и Антарктиды.
— Совершенно верно, — ответил Дроф.
— Так, значит, Наташа действительно отправилась в девятнадцатый век?
— Да, мой друг, — с грустью проговорил хозяин дома. — С появлением машины времени нас ждет исход человечества в иные времена. Начало и конец мира сомкнулись. Времена начали заполняться людьми и вещами. Не исключено, что кто-то уже строит в мезозойскую эру кирпичный завод и с гранатометом охотится на тираннозавров.
Ошеломленный новостью Парамонов поставил пустую чашку на блюдце и спросил:
— И что же будет, когда времена заполнятся?
— Ничего особенного, — ответил профессор. — Не будет ни прошлого, ни будущего. Сотрутся грани между эпохами, мир сделается единообразным.
— Это же конец истории человечества, — задумчиво проговорил Парамонов, и Дроф ответил:
— Если быть точнее, то начало конца. Я вижу, вы расстроились. Хотите коньячку?
— Нет, спасибо, профессор, очень жарко.
— Согласен. Пока туда отправляются в основном торговцы — ножи, спички, стеклянные бусы. Но мне вчера рассказали забавную историю. Некий писатель средней руки поссорился с женой и уехал в Липецкую область. Поселился на станции Астапово. Там собрал вокруг себя местных бомжей, выпивох и стал им проповедовать непротивление злу насилием. Его, как водится, забрали в милицию, избили, хотя он не сопротивлялся, потом отпустили. Вконец разобиженный писатель вернулся домой, продал дачу и укатил в шестнадцатый век, поднимать русскую литературу. Представляете, какой соблазн появился?
— Глупо, — проговорил Парамонов. — Первым захотел стать.
— Видимо, да, — ответил профессор. — Чудак, не понимает, если у тебя билет на последний ряд, бесполезно занимать место в первом. Первыми назначают не здесь.
— Да, но, наверное, уже кто-то отправился в доньютонов-ское время доказывать, что сила равна произведению массы на ускорение.
— Все это у нас впереди, — ответил Дроф.
— Скажите, профессор, а связаться с ними как-то можно, с теми, кто переместился?
— Конечно, нет. Ни связаться, ни вернуться назад пока нельзя. Для возвращения нужна такая же машина, а ее запретили перемещать. Разграбят прошлое в один момент. Но вы же знаете людей. Контрабандисты, торговцы все равно по частям машину перевезут и там соберут. А там, глядишь, и портативные изобретут. Так что вернуться оттуда можно будет только лет через десять, не раньше. В общем, как говорил один наш знакомый, процесс пошел.
Парамонов поднялся и протянул руку для прощания.
— Может, поужинаем вместе? — предложил Дроф. — Здесь рядом неплохой ресторанчик.
— Спасибо. У меня еще дела, — ответил Парамонов. — Кстати, что мне передать жене пушкиниста?
Профессор пожал плечами.
— Скажите, что ее муж общается с самим Александром Сергеевичем и счастлив. Может, это ее утешит.
— Вряд ли, — сказал Парамонов.
— А где-то через полгода пусть заглянет в список друзей Пушкина. Возможно, он там появится.
Парамонов поблагодарил Дрофа и пошел к двери, но вдруг остановился.
— Скажите, профессор, сколько стоит такое перемещение?
— Вы для жены пушкиниста спрашиваете или для себя? — поинтересовался Дроф.
— Для себя.
— Не советую, коллега. Да, люди куда-то перемещаются, но никто не знает куда. Известно только, что большой адронный морозильник Петрика так и не заработал.
С улицы в очередной раз донеслись выстрелы и крики. Парамонов осторожно выглянул в окно. У ресторана десятка три пьяных мужиков самозабвенно лупили друг друга. Несколько бедолаг уже лежали на забрызганной кровью площади. Мимо прошествовала длинная поющая процессия с хоругвями и иконами.
Зазвонил телефон. Это оказался профессор Дроф.
— Здравствуйте, коллега, — сказал он. — Как там у вас?
— Неспокойно, — ответил Парамонов.
— Берите такси и приезжайте ко мне. У меня безопаснее, дом хорошо охраняется. Только не садитесь в первое попавшееся. Водитель может оказаться сатанистом.
— Спасибо, профессор. Соберу самое необходимое и приеду.
Собрав чемоданчик, Парамонов вышел из квартиры. У лифта он встретил соседа Николая. На руке у него была белая повязка: «Атеист». От соседа попахивало вчерашней водкой и перегоревшим салатом оливье. Николай поздоровался, пропустил вперед себя трех китайцев и сообщил:
— Квартиру продал.
— Зачем? — удивился Парамонов.
— Так завтра же конец света. Напоследок погулять надо. Чего добру пропадать?
— Если завтра конец света, зачем им квартира? — спросил Парамонов.
— Так они же буддисты, им все по фигу, — ответил Николай.
На улице Парамонов едва не попал под перестрелку. Несколько
человек с красными повязками «Воины Христовы» из автоматов палили по кустам, где засели сатанисты. Пригибаясь, Парамонов побежал к Мичуринскому проспекту, но его остановили.
— Это свой, свой! — пришел ему на помощь сосед с первого этажа. Иван Павлович подошел к Парамонову и протянул красную повязку.
— Надень, а то свои же подстрелят. — На голове у соседа была пожарная каска, а на груди висело католическое чугунное распятье, явно снятое с могильного креста.
Парамонов быстро нацепил повязку и попросил:
— Иван Павлович, помогите поймать такси. Чтоб из ваших был, из верующих. А то попадется какой-нибудь.
— Что значит «из ваших»? — напрягся сосед.
— Из наших, конечно. Из верующих, — поправился Парамонов.
— То-то же, — проговорил сосед и позвал одного из воинов:
— Брат Алексей, поможешь ему поймать машину.
— Брат Иван, мы идем атеистов разгонять, — ответил Алексей.