— Ну, как наша кабина, сэр? — спросил Дамми.
— Посажена благополучно час назад.
— А «Лунник»?
— Тоже.
— Значит, теперь их там трое, — резюмировал Дамми. — Теплая компания…
Дюран посмотрел на него уничтожающим взглядом:
— Что за чепуха! Ясно только одно: из кабины были удалены оба манекена и место одного из них занял Схеевинк.
— Но кто же второй, сэр?
— Нет никакого второго, черт побери! — заорал Дюран, стукнув кулаком по капоту машины: эта дурацкая история ему осточертела. — Вы мне объясните, как мог пройти этот второй, если он чужой! Без ключа Схеевинк не мог провести никого! Он спятил, это ясно, и вместо второго манекена взял какой-то груз, может быть взрывчатку. За этим он и выходил…
— Разрешите, господин Дюран? — пропел женский голос.
Дюран с удивлением глянул на пышущую здоровьем румяную девушку в обтянутом комбинезоне, и впервые за утро улыбнулся.
— Ну, Ингрид? Тоже что-нибудь придумали?
— Я покажу вам фокус… Поди-ка сюда, Рене…
Она взобралась ему на спину, обхватив за шею. Подобрав ее ноги, Рене низко опустил голову, и они двинулись к воротам. Лицо Ингрид осветил луч света. Створки ворот разошлись, пропустили их и тут же плотно сомкнулись. Глаза Дюрана расширились, а Дамми в восторге захлопал себя ладонями по бокам.
— Вот это номер! — выговорил он. — Цербер пропустил их двоих, узнав Ингрид!
Снова разошлись створки, и появился раскрасневшийся Рене с Ингрид на спине. Улыбаясь, она спрыгнула на землю.
— Что это значит, ребята? — строго спросил Дюран.
— Мы иногда пользуемся этой маленькой хитростью, господин Дюран. — Ингрид метнула в Дюрана неотразимо лукавый взгляд, — когда не хотим оставить отметку на контрольной ленте. Отмечается кто-нибудь один. А в оазисе за воротами так хорошо в жару…
Дюран был поражен. Бдительного Цербера, новейшую распознающую машину, способную различить двух близнецов, легко было обвести вокруг пальца! Правда, для этого нужен был сообщник, которого машина знала в лицо… В конце концов, никакая крепость не устоит, если внутри есть предатель…
Он представил себе физиономию Ремонье, конструктора Цербера, — его хватит удар… Нет, он вызовет его сюда и покажет ему фокус Ингрид, заключив предварительно пари. Ему стало весело.
— Значит, и Схеевинк мог сесть вот так, верхом, на кого-то чужого! Но зачем, черт возьми? Зачем ему понадобился кто-то еще?
— Погодите, здесь что-то не то, — вмешался Дамми. — Если бы он запланировал все заранее, он провел бы без всяких фокусов хоть целую роту. Но ключ он оставил в сейфе, значит, он не рассчитывал заранее, понятно? Второй появился неожиданно, вот что!.. Постойте! А что, если он заставил его?
— Что ты болтаешь! Как — заставил?
— А вот так, уткнувши в бок дуло пистолета!
— Сесть на меня верхом под дулом пистолета? — Рене расхохотался. — Хотел бы я посмотреть, как это ты меня заставишь! Да я тебя просто придушу, и все…
— Не успеешь, я пристрелю тебя раньше…
— Нет расчета, Дамми, — вставил Дюран. — Тогда ведь вы не пройдете…
— Не пройду? Думаете, не пройду? — Глаза Дамми горели азартом. — Да я…
Его перебил пронзительный звонок телефона, установленного на щитке машины Дюрана.
— Да!
— Господин Дюран, это я, Юсеф… Из коттеджа господина Эрдманна… Его нет, но мы нашли письмо.
— Читайте!
— «То, что я видел сегодня в программе Глобовидения, составляет вечный позор немецкой нации. Я не хочу больше жить, называясь немцем. Ухожу в здравом уме и добровольно. Для того, что от меня останется, в песках пустыни достаточно места».
Дюран опустил голову.
— Это слишком… — прошептал он.
— Что?
— Ничего… Вы уверены, что это писал он?
— Да, господин Дюран, тут на столе его записи в календаре, почерк тот же.
— Ищите его повсюду! — прокричал Дюран. — Все на поиски!
Луна. Спустя час после посадки «Лунника-22»
…Легкое подрагивание почвы оторвало его от воспоминаний. Лунная твердь дрожала, словно где-то за горизонтом двигалась танковая колонна. Что это? Вулкан?
Поднявшись на ноги, он несколькими длинными скачками взлетел на пологий холм — куполовидное возвышение, поднимавшееся невдалеке от места посадки. На холме, отливая матовым блеском в ослепительном солнечном свете, стояла решетчатая титановая пирамида, первый тригонометрический знак на Луне, установленный еще Моревым. Отсюда круглившийся горизонт выглядел особенно близким: казалось, Луну можно было обежать за несколько часов.
Дрожание почвы прекратилось, и вдруг из-за горизонта желтой молнией взвилась огненная точка и рассыпалась медленными красными и зелеными звездами. Это могла быть только сигнальная ракета! Значит, Земля послала за ним? Уже?
Потом горизонт в одном месте словно вздулся, там что-то блеснуло. Он вгляделся — это была человеческая фигура в скафандре. Она приближалась длинными плавными прыжками, как в замедленном кинофильме, поблескивая шлемом и раскачивая толстыми членистыми руками, — ее тень казалась черным провалом, пробегающим по лунной равнине.
Он кинулся вниз, не рассуждая, — мысль, подстегиваемая жгучей подсознательной эмоцией, вслепую билась в черепной коробке. Забежав за кабину, он очутился в ее тени и понял, что здесь он невидим. Тень протянулась метров на двести черным острием, и он попятился назад, к ее дальнему концу.
В то же самое вриемя на Земле, в Эль-Хаммаде
В окно виднелась старая часть городка — низкие, неровно обмазанные слепые стены, груженый осел, неторопливо бредущий по пыльной улочке в сопровождении дочерна загорелого белобородого старика. «Как лет двести назад», — подумал Дюран. Но из-под широкой белой халабии, в которую был одет старик, пела музыка — старик был озвучен новейшим транзистором, а поверх ослиной поклажи Дюран разглядел укрепленный на ней переносный телевизор. На экране что-то мелькало — старик не терял времени зря. Непостижимо!
Дюран пожал плечами. Вторые сутки он не мог включиться в нормальный ритм — вся эта история начисто выбила его из колеи. Дело ничуть не прояснилось. Оно только все больше запутывалось, а между тем напряжение нарастало — там, на Луне, они вот-вот встретятся… Никаких следов Эрдманна не нашлось…
Мысль понеслась вскачь, потом сделала неожиданный вольт в сторону письма Эрдманна. А если… Чушь, не может быть! Еврокосм прислал его с проверенными документами… Этот долговязый бездельник Дамми, голова у него варит неплохо. Появление второго действительно было неожиданным…
Как он не подумал об этом раньше? Вот зачем Схеевинк выходил — его вызвал человек, знавший о Цербере, но не имевший доступа на площадку! И он мог принудить Схеевинка…
Но он тоже не вышел обратно. Он не мог выйти один. Значит, в кабине их наверняка двое. Двое! И необъяснимым чутьем Дюран вдруг понял, кто был второй…
Вскочив с места, Дюран вихрем ворвался в радиоаппаратную.
— Живо, Байконур!
— Алло! Дюран?
Он узнал Громоздова.
— Вы??
— Мы отправили Морева, — был ответ. — Но в чем дело?
— Капитан Морев? Лунарь-первый? Значит, теперь он и первый, побывавший на Луне дважды!
— Да, когда вернется, — ответил Громоздов.
— Он вооружен?
— Да. Он вышел на поиски… Но что случилось?
— В кабине находятся двое… — Дюран кратко изложил суть. — Видимо, у него комплекс вины, письмо звучит совершенно искренне…
После непродолжительного молчания из Байконура донеслось:
— Понял, положение сложное. Как вы понимаете, Морев может взять только одного…
— Боюсь, что только одного и придется возвращать… Ясно, что Схеевинк не полез в кабину добровольно…
На этот раз молчание было более длительным. Потом Байконур ответил:
— Вот что, Дюран. Немедленно фототелеграфьте нам портрет этого, другого. Дорога каждая минута. Сеанс связи с Моревым через полчаса, я опишу его устно.