– Забирай-забирай, – Дюдюсь вывернул карманы.
– Нормалёк! Как раз на ящик крутанёмся, мужики! – кивнул Муха новым товарищам. – А теперь, слушай сюда, – обратился он к Дюдюсю: – у тебя рожа интеллигентная, пойди в комендатуру, вызови сюда фершала! Скажи, мол, пацану плохо, умирает, понял?
– А какому пацану? – захлопал длинными ресницами Дюдюсь.
– Поменьше базарь! Пацану, мне значит! Понял?
Дюдюсь неохотно зашагал к комендатуре.
– Пулей! – прикрикнул Муха, потопав по земле. Дюдюсь двинулся рысцой.
Через пять минут появился толстозадый сержант с золочёной змейкой в красных петлицах.
– У кого тут понос? – скривил он брезгливые губы.
– Слышь, земляк, совсем плохо мне, зови доктора, – простонал Муха, катаясь на спине в новёхоньком спортивном костюме.
Обрюзглое лицо фельдшера позеленело от страха. Он встал на колени, склонился над животом больного.
В следующий момент сержант целовал землю, прижатый сильной рукой «умирающего».
– Лежи, не шелохнись, падла! – прошипел Муха. – Сразу кончу!
– Да ты что, козёл! – взревел сержант и тут же замолк, ощутив на шее давление холодного лезвия.
– Из какой части?
– Какая разница?
– Вопросы задаю я! – Муха прижал нож сильнее.
– Из шестнадцатой, дробь 678.
– Местная, – со знанием дела сказал Муха. – Сколь служить осталось?
– Полгода.
– Оба-на! Дедок к нам пожаловал! Помоложе нет никого?
– Они в наряде.
– Короче, слушай внимательно! Знаю, хочешь домой к маме. Дарю тебе шанс! Сейчас берёшь бабки, сам встаёшь в наряд, а молодые принесут сюда ящик пива. Вздумаешь дуру гнать, живым домой не уедешь. Усёк?
– Понял, – сказал сержант, чтобы отвязаться. Сейчас главное, из-под ножа высвободиться, а потом уж … Видно будет, что потом он сделает с борзым душарой.
– Для начала зайди в комендатуру и позвони по телефону, – Муха назвал номер. – Скажи, привет от Мухи! Сразу сообразишь, что я не шучу!
Фельдшер поднялся на ноги, отряхнулся и важно зашагал к двухэтажной будке комендатуры.
Через четверть часа троица новобранцев, потягивая пивко, прогнозировала будущую службу. Первым высказался Муха.
– У нас были из «армейки», на воровстве влетели, кое-что рассказывали. Дак я, во чего, скорее на очередную ходку пойду, чем туда. В армии порядка поменьше. Пока там образуешься, авторитет подымешь, уж и на гражданку пора! Короче, не для меня вся эта музыка.
– А мы уж оттащим как-нибудь, – по праву старшего, за обоих сказал Кирюха.
Лёха молча кивнул. В зону с порядками Мухи ему не хотелось, об армейских порядках Лёха ещё не догадывался.
К полудню выдали сухпай: по две банки тушёнки и рисовой каши. Каждый, имея котомку из дому, с отвращением отложил перемазанные солидолом банки.
Дюдюсь поспешно вскрыл консервы и начал с аппетитом уплетать свиной жир с крохотными кусочками мяса.
– Парень, кажись, голодал суток трое! – сказал Лёха.
– В натуре, не успел до шконки дотопать, а уже опускаться начал. Дак, поможем пацану!
Лёха с Кирюхой промолчали, так как из сказанного мало чего поняли. Муха подошёл к Дюдюсю.
– Кушать захотелось? – участливо спросил он.
– Я с детства люблю тушёнку в банках без предварительной тепловой обработки, – поделился доверчивый Дюдюсь.
– А сейчас ты, «без предварительной тепловой обработки», нажрёшься её на два года вперёд! – с этими словами Муха взял ещё три банки. – Открывай!
Дюдюсь откупорил банки.
– А теперь, жри! Только быстро!
Дюдюсь торопливо большими кусками проглатывал жир с одиночными волосками мяса. При этом он опасливо поглядывал на мучителя. При росте под два метра, его желудок всё же не сумел вместить всё. Осталась половина банки, не считая жира на донышках в пустых.
– Наедайся, наедайся. Там не дадут, – наставительно выговаривал Муха, опустошая остатки подтаявшего жира на голову Дюдюся. Жир плавно стекал с гладкой макушки за шиворот.
– Строиться! – раздалась зычная команда Кондрата, прерывая изощрённую трапезу.
Новобранцы встали в одну шеренгу, растянувшуюся от комендатуры до самых ворот. Перед каждым стоял казённый сухпай, позади лежала аппетитная домашняя авоська.
– Все вы направляетесь в учебку! Там из вас выжмут все соки, включая желудочный! – орал Кондрат, довольный собственным остроумием. Увидев Дюдюся с остатками тушёнки на голове, прапорщик улыбнулся: – Для этого, похоже, служба уже началась!
– А теперь, шагом марш к автобусу!
– Почему к автобусу, а не к грузовикам? – не понял Лёха.
– По городу повезут, суки! – пояснил Муха.