Лёха весело переглянулся с Кирюхой. Смысл слов ротного мгновенно дошёл до строя, но ни в одну бритую голову не пришла мысль о дурацких приказах сержанта. Шутько стоял и широко улыбался.
– Шагом марш в баню! – скомандовал капитан.
– Вещи сюда! – показал сержант на жестяные носилки.
– Деньги, документы, а так же драгоценности сдать лично мне! – распорядился ротный.
Рядовой Тальянкин сдал военный билет с двумя вложенными в него червонцами. Драгоценностей не пришлось сдавать никому.
– Пошли-пошли первыми, скорее выйдем одежду выбирать! – заторопил Лёху Кирюха, стреляный воробей.
Через несколько секунд друзья оказались в моечном зале. Он ничем не отличался от гражданского. Те же каменные скамейки, цинковые тазики, латунные вентиля. На каждой лавке лежало по четыре обрубка хоз. мыла: один кусок, умело расчленённый на равные части.
Лёха открыл один кран, затем другой. К его удивлению, разницы в температуре воды не почувствовал.
– Ты думал, здесь горячая бывает? Привыкай к тяготам и невзгодам! – сказал Кирюха.
Наполнив тазики, пацаны стояли в нерешительности. Мыться таким «кипятком» никому не хотелось. Зал набился до отказа. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Кирюха зачерпнул ладонями воду и обрызгал грудь, затем голову. Лёха последовал его примеру.
– Давай ближе к выходу, – прошипел Кирюха, – успеем шмотьё получше ухватить.
Многие хотели того же, но мало кто желал плескаться в солдатской бане.
На выходе стоял сержант. Он придирчиво осмотрел друзей.
– С мылом мылись?
– Так точно! – по Уставу ответил Кирюха.
– Товарищ сержант! – добавил Шутько.
Кирюха тотчас поправился.
– Садитесь на скамейки! – приказал сержант. – Хэбушки ещё не принесли, берите трусы и майки!
Куча нижнего белья на полу не отличалась расцветкой: майки светло-серые, трусы синие. Зато, какое разнообразие форм и размеров! Были майки на борца сумо, в которую можно зачехлить холодильник, и на тщедушного доходягу длиною до самых пят. Друзья выбрали более-менее подходящие майки: без дыр и относительно чистые – не с самого пола.
Увидев, что пара бойцов уже вышла в предбанник, толпа ринулась из моечного зала. В момент расхватали нижнее бельё.
– Отставить! Смирно! Положить бельё на место! – проорал сержант. Больше Шутько не улыбался. Он потрогал спины вырвавшихся из бани, оставил троих. Остальным пришлось развернуться по причине абсолютной сухости кожи.
– С обмана службу начинаем, нехорошо! – посетовал капитан. Он сидел в стороне на единственном стуле, закинув ногу на ногу.
Банщики принесли обмундирование: свежие, пахнущие краской хэбушки. Лёха потянулся к форме.
– Отставить, – зевнул капитан. – Товарищ сержант, распорядитесь!
– В мойку шагом марш!
Салаги сгрудились у выхода. Сержант быстро отогнал их к центру зала. Шутько схватил первый попавшийся тазик полный ледяной водицы и с размаха окатил нерешительную толпу. С криками и визгами курсы рассыпались по залу. Сержант окатил из тазика каждый угол, а потом разрешил выходить по одному.
Офицер разрешил разбирать обмундирование. Сидевший ближе Кирюха ухватил наугад шесть комплектов. Лёха успел взять только два, 52 и 46 размера. Оба ему не подходили.
– Бери, – Кирюха подал ему комплект со штампом: «48» рост «2». – То, что надо. У меня такой уже есть.
– А может, эту потемнее взять? – Лёхе понравилась стекляшка.
– Не видишь, таких меньше? В глаза бросаться будем, – деловито отшил Кирюха, бросая на скамью оставшиеся комплекты.
Надевая форму, Лёха забыл про пилотку. Он не расстроился, 59 размер неходовой. В самом деле, на столе лежало ещё четыре пилотки. Одна 58-го размера, подошла впору.
Осталось подобрать сапоги, благо портянки все одинаково землистого цвета.
– Важно взять на размер побольше, – советовали отслужившие пацаны со двора, – не то ноги с непривычки собьёшь.
Лёха уцепил пару сорокового размера. В суете, он не заметил, что сидит на схваченном второпях комплекте обмундирования, размера 52, роста первого. Об этом напомнил удручённый Дюдюсь. Ссутулившийся и согбенный в три погибели, он не стал нисколько ниже. Длинные руки, опущенные почти до сапог, разорванные на заднице трусы, майка до пупа, да крохотная пилотка. Другой одежды курсант не имел. Опасливо озираясь, он искал большими влажными глазами хэбушку.