В ста километрах к западу от Копенгагена найден хорошо сохранившийся щит викинга, изготовленный более тысячи лет назад. В Дании такой щит обнаружен впервые. Археологическая экспедиция, занимающаяся раскопками крепости Треллеборг (одно из четырех укреплений викингов в X веке), в окрестностях Слагелсе, обнаружила уникальное свидетельство проживания датских викингов-воителей в так называемом «Круглом замке». По словам археолога Кирстен Кристенсен, диаметр круглого щита составляет 80 сантиметров, он изготовлен из древесины ели предположительно в конце Х века.
Раскопки еще продолжаются, и, возможно, археологам удастся найти еще не одно доказательство жизни и быта датских викингов, начавших набеги на побережье Западной Европы приблизительно тысячу лет назад и даже однажды занявших часть Англии.
ИСТОРИЯ И ОБЩЕСТВО
Откуда в самодержавной России взялся Герцен?
Александр Янов
Продолжение. Начало — в № 1 за этот год.
Вот тут самое интересное и начинается. В первую очередь потому, что существование этого парадокса невозможно обнаружить, руководствуясь лишь соображениями формально-юридическими. Невозможно, ибо именно в юридическом смысле все древние и средневековые монархии похожи друг на друга, как близнецы. Все они абсолютны. Во всех источниках персона властителя — император, царь, король или богдыхан — осуществляет суверенитет, именно этому человеку Господь непосредственно делегировал функцию управления своим народом, полностью освободив его тем самым от контроля общества. Все эти государи одинаково провозглашали неограниченность своей власти. И все одинаково на нее претендовали.
И тем не менее Джон Фортескью уже в XV веке отличал «королевское правление» от «политического». Для Жана Бодена существенно важным было различие между абсолютной монархией и «сеньориальным правлением». Мерсье де ла Ривьер противопоставлял «легальный» деспотизм «произвольному», а Монтескье предсказывал всеевропейскую политическую катастрофу в случае, если абсолютная монархия дегенерирует в деспотизм. Иначе говоря, несмотря на формальное, юридическое подобие всех монархических государств, европейские мыслители, в отличие от позднейших историков, видели и чувствовали, более того — считали жизненно важным не их сходство, но их различия.
Если суммировать их представления, можно сказать, что пытались они создать нечто вроде типологии абсолютных монархий, способной служить базой для политических рекомендаций и прогнозов. Типологию, которая, если они желали оставаться в пределах реальности, должна была основываться на чем-то совершенно отличном от юридических дефиниций (ибо признать их не согласился бы ни один уважающий себя абсолютный монарх). На чем же в таком случае должна она была основываться?
Для начала попробуем сопоставить матрицу Виттфогеля с аналогичными «пунктами» классической абсолютной монархии.
Пункт первый. В отличие от деспотизма, абсолютизм не был основан на тотальном присвоении государством результатов хозяйственного процесса.
Собственность подданных оставалась в Европе их собственностью. Это не было записано ни в каком юридическом кодексе, но входило в состав неписанного общественного контракта, etat de droit, как называл его Монтескье. Именно попытки королей нарушить условия этого контракта и порождали первым делом в европейском сознании образ деспотизма. Китай, Персия и особенно Турция немедленно приходили в таких случаях на ум европейцу. Таков был ассоциативный механизм его мышления (что на самом деле ничуть не менее значительно, чем любые документальные материалы).
Рассказывают, что когда французский дипломат сослался в беседе с английским коллегой на известную и вполне, надо сказать, деспотическую декларацию Людовика XIV о богатст ве королей («Все, что находится в пределах их государств, принадлежит им… И деньги в казне, и те, что они оставляют в обороте у подданных»), то услышал в ответ надменное: «Вы что, учились государственному праву в Турции?» Одними высокомерными выговорами дело, впрочем, не ограничивалось. Общество активно сопротивлялось деспотическому порядку — как в теории, так и на практике.