Боярин Борис Морозов рассылал приказы в свои нижегородские вотчины: «Ездить за рыбой денно и ночно!» Стерлядь для спесивого боярина отбирали по длине «побольше аршина» (больше 72 сантиметров). «А меньше трех четвертей аршина не присылать!» Морозов подражал царскому двору. В рукописном «Хронографе» XVII века сказано: после женитьбы на царицыной сестре «вознесесь той болярин», сотворил себе одежду, подобну царской, с жемчугом и «камением дорогим», и «восхотел быть, яко Иосиф во Египте» при фараоне.
Социолог Т. Веблен определил «демонстративное потребление» в повседневной жизни господствующего класса. В основном представил «демонстративное потребление» современного «праздного» общества, но теорию можно применить к допетровской России, когда обильные рыбные запасы и многочисленные рыбные блюда на столе были неоспоримым показателем высокого общественного положения. Существовал набор рыбы отборной, «красной», названной не по цвету, а по размеру и отменному вкусу. «Красную рыбу» привозили с Волги — белугу, севрюгу, осетрину, стерлядь. К «красным рыбам» относилась онежская семга и осетрина северная с Шексны, которую признавали наилучшей. И волховские сиги. Отмечали сельдь из Переславля-Залесского и мелких снетков: знаменитую сухую рыбку добавляли в царские и боярские щи.
При Алексее Михайловиче проложен путь для живой рыбы, предназначенной для царского дворца, от Белоозера в Москву. Рыбу везли речным путем в особых «лодках-стругах прорезных», садки с живой рыбой в лодках находились в проточной воде. По словам документа, «шла стругами живая красная рыба с Волги». В подмосковном Дмитрове устроены были большие пруды для живой рыбы, которые охраняли «царские рыбные сторожи при прудах». Сохранилось описание царского «рыбного пути» от Белоозера Шексной-рекой до Волги, Волгой вверх до Углича, от Углича по рекам Дубне и Яхроме до Дмитрова. Всего 410 верст. В дмитровских прудах содержали огромные запасы рыбы. По словам современников, «про царских обиход» собирали в год «рыбных запасов» почти на 100 тысяч рублей. Значительная сумма, если сравнить: подати и сборы государства Российского в середине XVII века составляли примерно 1 миллион 100 тысяч рублей.
Знающий подробности русского быта И.Е. Забелин замечал, что «красную рыбу» в XVII веке можно было купить на торгу, но «такой осетрины, какая подавалась за царским столом, купить нигде не было возможности». Самая лучшая рыба «повсюду отбиралась на царских обиход». Такое обилие царский дворец не потреблял; рыбные блюда постоянно посылали множеству лиц. Была «особая почесть» — получать с царского стола «поденную подачу» с обеда и ужина. Признак опалы — если придворный не получал «подачу». Отменная рыба всегда была царским подарком к празднику. К Благовещению из царского дворца рассылали по монастырям сотни больших осетров и белуг двухметровых. Рыбными подарками обменивались расчетливо: к примеру, в 1686 году богатый Соловецкий монастырь прислал царю семгу, но всего 15 рыб; впрочем, прибавили огромную бочку соленой сельди. Зато митрополит Ростовский отличился: прислал тысячу щук.
Господствующий класс России в XVII веке изымал из торгового оборота значительную долю речного рыбного богатства страны. Даже в том случае, когда для государева двора пытались купить по свободной, а не по «указной цене», необходимое количество «красной рыбы» трудно было собрать. Однажды богатые москвичи взяли подряд для государя поставить 3 тысячи белуг и 3 тысячи отборных осетров волжских по договорной цене. Но «красную» рыбу в таком количестве не собрали, договор не выполнили, одного подрядчика наказали, другой бежал. Государь Михаил Федорович приказал отбирать на «государев обиход» из астраханского улова «мерных осетров». По «указной цене». Насколько «государева цена» выгодна, судим по приписке: если «торговые люди ослушаются и выбрать не дадут», посылать стрельцов. На Онеге-реке рыбаки отдавали «десятую долю» лова семги: каждый год «лутчую рыбу с великим радением» собирали для царского стола.