Японский буддизм более всего известен в форме под названием дзэн. Там были и есть и другие школы, но именно дзэн оказал культуротворящее влияние и настолько сильно оплодотворил японскую культуру, сознание, менталитет, что в определенные эпохи — например, в эпоху высокого Средневековья — стал фактически воплощением японского художественного сознания.
Дзэн появился в Китае под именем чань и стал тотальной китаизацией первоначальной индийской традиции. Он отверг большую часть традиционного учения, традиционного изучения священных текстов, традиционного знаточеского академического подхода. Это была школа суровой практики, сделавшая людей способными не сойти с ума и не умереть в экстремальных условиях, противоречивших нормальному ходу жизни. К тому же эта школа культивировала ручной труд, независимость от официальных структур. И только она выжила и прошла через все гонения, последовавшие вскоре со стороны власти.
Дзэн довольно рано проник в Японию, но вначале не оказал никакого действия. Лишь в эпоху раннего Средневековья, когда рушился классический космос блистательной аристократической эпохи Хэйан, когда все перевернулось, когда аристократы умирали или становились нищими, когда ситуация была очень близка к тому, что переживал за несколько столетий до этого Китай в конце эпохи Тан, — именно тогда, в эпоху Камакура, дзэн стал учением для очень многих, прежде всего для воинского сословия самураев, ибо учил, как не бояться смерти, как всегда быть готовым, как выжить в жизни, плохо приспособленной для жизни.
Но как это может коррелировать с западной культурой — европейской, американской, русско-советской? Я думаю, что западные внутренние проблемы, может быть, не столь острые, но типологически сходные, породили интерес к дзэн как к дополнительному средству найти точку стояния и выжить в ситуации радикальных перемен. Первые энтузиасты буддизма и, в частности, дзэн были известны и на Западе, и в России еще в начале XX века. Всегда находятся чудаки, которые академически или же с неофитским жаром учат что-то заемное, но не слишком влияют на окружающий культурный контекст.
Большое влияние началось после войны в США. Во-первых, благодаря реальному контакту множества американцев, стоявших в составе оккупационных войск в Японии и попавших под скромное обаяние дзэн и японской культуры. Во-вторых, благодаря потере ориентиров и послевоенному шоку, который переживал весь западный мир. В Советском Союзе типологически сходные явления начались позже, с конца 60-х, и развернулись в 70-е.
На Западе первыми провозвестниками, адептами и энтузиастами дзэн и связанного с ним комплекса этико-философско-эстетических проблем стали маргиналы — в силу своего политического «отлета», житейских неудач, острого творческого голода, заставлявшего их искать что-то необычное.
В искусстве это отозвалось прежде всего в американской школе абстрактного экспрессионизма. Некоторые ее видные представители испытывали прямое влияние чань и дзэн — например, художник Марк Тоби, который провел несколько лет в Китае и Японии. Но и те, кто в Японию не ездил, были под сильным влиянием этого. Так, абстрактный экспрессионист Джексон Поллок позаимствовал у японско-китайской каллиграфии экспрессивную манеру выплеска внутренней энергии, самовыражения, отлитого в сублимированные от обыденной реальности формы. Эта дзэнская спонтанность очень изменила физиономию западного искусства — с конца 40-х годов и в течение 50-х абстрактная каллиграфия, абстрактная живопись стала самым инновационным товаром на западном культурном рынке.
В других областях это были поэты «разбитого» поколения, битники, начиная с Джека Керуака: Гэри Снайдер, Люсьен Стрик, Ян Виллем ван Ветеринг и многие другие. Ян Ветеринг, голландец, уехал искать истину 20-летним, застрял на несколько лет на Востоке, был в дзэнском монастыре и написал об этом презабавную книгу «Пустое зеркало». Он там ничего толком не нашел, естественно. Через десять лет он написал книгу «Проблески пустоты» — об опыте в американском дзэнском монастыре, а еще спустя 40 лет — книгу «После дзэн», где весьма юмористически описал превращения дзэнской культуры в Америке.
Этот битнический дзэн или, спустя годы, дзэн-хиппи с их кислотными трипами, с культом всяких гуру (они чаще всего смешивали мастеров японских, индийских и тибетских), — все это было маргинальным явлением, пытавшимся расширить рамки культурного мейнстрима, и начиная с 70-х годов сильно в этом преуспело. Но настоящим дзэном это ни в коей мере не было.