Отличие такого тестирования от международных и отечественных олимпиад, на которых задачки бывают и покруче (правда, все-таки, как правило, более академические), в том, что здесь не допускался отбор участников: проверялась эффективность именно массовой, а не элитарной школы.
Обследование проводится каждые 2–3 года, после чего Андреас Шлейхер объезжает страны, в нем участвовавшие, с докладом. Результаты первого теста повергли развитые страны в шок. Результаты следующих подтвердили, что вряд ли тут можно говорить о случайностях.
В последнем тестировании участвовали 275 тысяч пятнадцатилетних школьников из 41 страны (девять десятых мировой экономики). Первое место — и не в первый раз! — заняли финские школьники; потом — учащиеся новозеландских и австралийских школ; в предыдущих обследованиях одно из первых мест принадлежало школьникам из Южной Кореи. США во всех испытаниях не поднимались выше середины, Германия упорно оказывалась в последней пятерке. В начале 90-х российские школьники занимали почти победные места; в 1995-м были в первой трети списка; в 2001-м они заняли 29-е мес то по математике, 23-е — по естественнонаучному циклу и 32-е — по способности понимать прочитанный текст.
Выступая в России, Шлейхер отметил, что, как и школьники Германии, юные россияне, удовлетворительно отвечая на прямо поставленные академические вопросы, затруднялись применить знания в практической задаче. Один из наиболее жестких комментариев: «Подрастающее поколение практически не умеет понимать смысл прочитанного текста, анализировать его и использовать полученную информацию».
Нет, деньгами — вряд ли, особенно в нынешних экономических обстоятельствах. Правда, Германия в последние годы увеличила финансирование школ на треть, у Америки вообще манера заливать недовольство деньгами, особенно в образовании. Но мы — не Германия и не Америка.
Впрочем, денег много не бывает. Президент Немецкого союза учителей Йозеф Краус заявил, что выделяемые Берлином 4 миллиарда евро на школы с продленным днем — лишь капля в море. Если эту сумму разделить между 42 тысячами немецких школ, каждой из них достанется всего лишь по сто тысяч евро. Как там было насчет супа и жемчуга?
Кстати, и финские учителя лучшей в мире массовой школы своей зарплатой недовольны. Правда, они довольны другим: высоким престижем и полной самостоятельностью в работе (в Финляндии вообще устранен институт школьных инспекторов, учитель не пишет никаких отчетов, и каждая школа сама определяет программу, учебники, распорядок внутренней жизни, отвечая только за результаты тестирования, проводимого время от времени). А зарплата у них действительно не такая уж высокая — 2 500 евро в месяц. При обязательном восьмичасовом рабочем дне.
Чем больше я закапывалась в материалы и экспертные мнения о возможных реорганизациях школьного дела, тем более убеждалась, что на всякий положительный пример есть его отрицательный результат в другом месте. Поразительное дело: в сухой остаток почти ничего не выпадает…
Например, поговорим про свободу выбора. Почему все подряд юноши и девушки должны с одинаковой глубиной и усердием учить физику, математику, химию? Много они вспомнят через несколько лет? Почему не дать им возможность самим определять, что и на каком уровне глубины изучать?
В школах Великобритании, Германии, США, Скандинавии есть некий обязательный базовый набор предметов, остальное старшеклассник может набирать по собственному выбору В Англии — «пакетом» (если, например, выбрал углубленное изучение физики, то к ней в обязательном порядке прикладывается математика и т. д.), в Германии и США — «россыпью»: можешь выбрать дополнительно к обязательному набору химию, драматическое искусство и что-нибудь из домоводства. Тем самым решается бесконечный и во многом бессмысленный спор о том, что на самом деле должен знать современный человек, если хочет считаться культурным и образованным (хотя бы в объеме полной средней школы).