Вместе с Романовыми опале подверглись влиятельные родственники. После ночного пожара на Варварке и перестрелки польские послы решили, что состояние здоровья Бориса Годунова резко ухудшилось. «Никитичи Романовы, кровные родственники умершего царя Федора, предполагали взять правление в свои руки и собрали достаточно людей, но ночью на них напали.» Среди участников заговора выделяли Александра Романова: введен в Боярскую думу Годуновым, но «смотрел выше». О заговоре знал Василий, стольник государя. Следствие продолжалось девять месяцев, до июня 1601 года. «Если находка «кореньев», — находим в исследовании, — не вызывала сомнений в злоумышлении Александра Никитича, чем занималось следствие столь долгое время?» До конца следствия Василий был на свободе, отправлен в ссылку внезапно. Двор Романовых на Варварке взят в казну и отдан для размещения новой царской стражи, «немцев из Лифляндии».
Александр, Михаил и Василий Романовы скончались в ссылке. Пострижение старшего из братьев, Федора, болезнь неженатого и бездетного Ивана позволили Годунову полагать, что Романовы выбыли из политической жизни. Судьба распорядилась иначе; но все тяготы, которые обрушились на Романовых, заставляют понять поведение «старицы» Марфы перед свадьбой ее сына.
И.Е. Забелина обронила замечание, которое по достоинству не оценили. Свидетельства о «колдовстве и чародействе» нередко «были оболочкой, под которой скрывалось большей частью настоящее лихо». «Лихо», объяснял В. Даль, «в первом значении — зло». Затея с «корешками» на Варварке не блистала новизной: до разгрома Романовых жертвами репрессий стали влиятельные князья Шуйские; как в деле Романовых, поводом был донос слуг о подозрительных «кореньях». Старшего в семье Шуйских насильно постригли в монахи, младших сослали. В отличие от срывавшегося в адскую пропасть Ивана Грозного, царь Борис заботился о спасении души. Наказания выбирал, как врач: чтобы лекарство было не страшнее болезни. Больного Ивана Никитича из ссылки вернул. В годы Смуты находим его в правительстве «Семибоярщины», но малозаметным, бездеятельным.
«Травники» того времени показывают образцы доморощенной демонологии. Названа трава, сказано: рвать ее следует после трехсот молитв. У травы корень небольшой, «цветом сер». Если окропить корень святой водой и не касаться 40 дней, потом прижать к сердцу — можно видеть демонов воздушных. Отнюдь не любая находка «коренья» вызывала переполох: бывало, траву и корешки признавали лечебным средством или безвредным растением. «Коренья» из дома Романовых смотрели придворные врачи. Но достоверность «экспертизы» сомнительна: «Аптекарскую палату со всеми докторами» возглавлял родственник царя. «Хитростройным пронырством Годунов отстранил Романовых от власти», — сказано в летописном «Хронографе» тех лет.
…После допроса доктора Билса Михаил Федорович призвал «царева матери племянника» Салтыкова. «Почему ты, Михайло, — с грустью спросил государь, — сказывал мне, будто лекари решили, что Марья больна и излечить ее немочно?»
Вскоре боярин Шереметев прислал список — к чему привело следствие. В «распросе» Мария Хлопова горевала: дома у нее «болезни никакие не бывали, и на государевом дворе сперва жила спокойно. Чает, болезнь ей учинилась от супостатов ее». Отец Марии свое утверждал: «Болезнь учинилась на государевом дворе, а все от Михаила да от Бориса Салтыковых». Сказывал: Михаил Салтыков приносил скляницы с лечебной водкой, но родственники сами взяли средства верные — «святую воду с мощей» и камень индийский «безуй» от яда. «От того Марья исцелилась вскоре». Доктора повторили: «Во всем здорова, и помешки чадородию они не чают». Симптомы назвали: «В очах желтовато, рвало сперва дня три, спустя неделю опять начала блевать. И опухоль была». Но заболевание не хроническое. Вызван был священник, «духовный отец» Хлоповой в Нижнем. Подтвердил: сам видел, неизменно здорова.
Ксения Романова — «старица» Марфа
В октябре 1623 года в Боярской думе читали указ государей Михаила Федоровича и Филарета: «Борис да Михайло Салтыковы! Вы побранились с Гаврилой Хлоповым, и вашей смутой почала быть Марья Хлопова больна. И вы государю сказывали не то, что дохтуры говорили, и лечить Марью не велели, и со дворца она была сослана не по правде, а по вашему наносу, без праведного сыску! Государевой радости и женитьбе учинили помешку! А государева милость была к вам и к матери вашей не по вашей мере. А вы себя богатили и во всех делах промышляли тем, чтобы вам при государевой милости никого не видеть!»