Что туда вошло? Во-первых, намеренные шутки знаменитых ученых мужей. Во-вторых, те ненамеренные нелепости, что часто рождаются в напряженной обстановке экзамена. В-третьих, веселые глупости, возникающие при строгом математическом обращении с нестрогими жизненными реалиями. В-четвертых, дивные плоды «бытового» осмысления четких математических истин. В-пятых, неисчерпаемый студенческий фольклор — хотя бы знаменитая в МГУ поэма «Евгений Неглинкин» или давняя питерская песня «Раскинулось поле по модулю пять.» В-шестых, могли бы быть карикатуры, как в хорошо известном сборнике «Физики шутят». Увы, для рисунков в новом юморном математическом сборнике места не нашлось.
А я так мечтал о рисунках-эпиграфах! Например, к теме «Экзамены»: сидят за столом профессор и студент. Молчат и думают об одном и том же: в воздухе над столом витает образ осла. Но каждый партнер вкладывает в этот образ свое содержание.
Увы, таких рисунков в книжке Федина пока нет. Вероятно, они появятся в грядущих переизданиях: эта книга наверняка станет еще одним бестселлером околонаучного фольклора. Тем важнее сейчас выразить свое отношение к тому, что в сей хрестоматии необходимо, что желательно и что неуместно.
Например, побольше бы таких «личностных» анекдотов, которые в пяти строчках рисуют точный психологический портрет известного математика. Хотя бы Норберт Винер: вот, студент остановил его где-то в университетском городке и увлек решением очередной задачи из анализа функций. Освободившись через десять минут, Винер спрашивает студента: «Вы не помните, куда я шел перед нашей встречей: туда или сюда?»
— «Туда, профессор!» — «Значит, я еще не обедал!»
И Винер направляется в столовую.
Невозможно вообразить в этой роли наших Андрея Колмогорова или Сергея Новикова. Они бы просто увлекли студента с собою, и вопрос решился бы за обедом. А вот сценка с Новиковым на экзамене: принимая спецкурс у круглого отличника, академик ставит ему заслуженную тройку. Тот что-то блеет в испуге, показывая зачетку с пятерками. Новиков невозмутим: «Это — ошибки экзаменаторов!» Да, не стоять ученому царству без царя зверей.
Третий пример — вокруг венгерского патриарха Пала Эрдеша. Его спросили: «Сколько же вам лет?» Ответ: «Посчитайте сами! В пору моей молодости физики уверяли нас, что нашей Земле от роду два миллиарда лет. А теперь они говорят о четырех с половиной миллиардах!»
Таковы были наши кумиры: своенравные и умные, находчивые и всегда поучительные (хотя не всегда поучающие). А теперь об антикумирах. В сборнике С.Н. Федина не нашлось места ни И.М. Виноградову, ни Л.С. Понтрягину, хотя оба они полвека определяли лицо нашего главного Математического института. Причина такой сдержанности понятна: составитель побоялся заострять пресловутый еврейский вопрос. А вот наши физики этого не побоялись и сложили об Иване Матвеевиче отличный профессиональный анекдот.
Приносят директору личное дело новичка — кандидата в сотрудники. ИМВ смотрит на фотографию и говорит: «Не пойдет! Ушки не те!» Кадровики в ответ: «Не может быть! Мы его до третьего колена проверяли! Давайте, мы его вам лично покажем!» — «Ладно, приводите».
Привели. ИМВ смотрит на новичка в профиль и анфас, мрачнеет и говорит: «Вы свободны!» Потом задумчиво добавляет: «Этого можно брать. Но все равно не понимаю.» И вдруг взрывается: «Ах, я дурак! Фотограф — еврей!»
Вот вам идеальная, хоть и шуточная иллюстрация к квантовой теории наблюдения и измерения физических величин. Знать бы, кто сочинил эту шутку!
О слепом Льве Семеновиче Понтрягине анекдоты не сочиняли. Он их сам уверенно творил и порою вставлял даже в печатные тексты. Например, предложил аспиранту очень трудную проблему или гипотезу. Тот смущен: «Но ведь это невозможно доказать!» Лев ему в ответ: «Так сделайте невозможное!»
Сам ЛСП много раз делал вещи, невозможные для окружающих людей. Например, предлагал Ученому совету вернуть в аппарат ЦК ВКП(б) спущенное оттуда письмо очередного «реформатора науки». Без рассмотрения — просто потому, что автор не имеет ни одной научной публикации.
Но бывало и хуже: в своих мемуарах ЛСП хладнокровно пересказал (с чужих слов, конечно) неприличную случайность, происшедшую на лекции нашей математической гостьи Эммы Нетер. Один мой недобрый знакомый с высоким педагогическим чином взахлеб комментировал этот эпизод из мемуаров Понтрягина: «Вот спасибо академику! Он всем доказал, что математики — такие же пошляки и похабники, как все прочие смертные!»