Оставив Клокбай, три суденышка направились на север. Мешали снег и волнение, из-за тумана приходилось ложиться в дрейф. Был случай, что суда оказались в ледовом плену. 17 июля экспедиция Чичагова достигла 80 градусов 30 минут северной широты по счислению. Так далеко еще не заходило ни одно экспедиционное судно.
Из встреченных в плавании шкиперов промысловых судов только один в молодости видел Гренландию, да и то за грядой торосов. Перед экспедицией лежали явно непроходимые льды, и Чичагов после совета с капитанами экспедиционных судов и разговора с промышленниками 19 июля вновь решил возвращаться — полная бесперспективность и реальная опасность, которая подстерегала каждую минуту отважных мореходов делали бессмысленным продолжение плавания.
Преодолевая встречные ветры, три судна достигли Клокбая и у входа в бухту встретили парусник «Лапоминк». По распоряжению Чичагова, с 31 июля по 7 августа зимовку ликвидировали. Все ценное погрузили на суда; оставались лишь строения. Через многие годы исследователи обнаружили остатки этих строений.
12 сентября 1766 года экспедиция благополучно вернулась в Архангельск. В рапорте Адмиралтейств-коллегии В.Я. Чичагов утверждал, что «…северный проход за великими льдами невозможен». С очевидными фактами пришлось считаться, и Екатерина II повелела впредь прекратить новые попытки. Участники плаваний получили награды. Но сама экспедиция надолго оставалась в секрете, чтобы неудача не повлияла на авторитет императрицы.
Характерно, что за время плаваний ни суда не получили заметных повреждений, ни экипажи не понесли потерь. Экспедиция была так хорошо подготовлена, а начальник ее так заботился о командах, что моряки без потерь выдержали на редкость сложный поход.
Выполнять нелепые указания о зимовке на Шпицбергене всех судов Чичагов не собирался, ибо, разумеется, прекрасно знал, каких жертв это потребует в высоких широтах. Он рисковал опалой, но жизнь людей для него была дороже. Наверное, это было одно из главных его человеческих качеств — думать о людях, стремиться сохранить и облегчить им жизнь. О себе он думал в последнюю очередь.
20 июня 1768 года Адмиралтейств-коллегия определила Чичагова главным командиром Архангельского порта. Он должен был возглавить сложные работы — постройку кораблей для средиземноморских эскадр. Впоследствии в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов благодаря этим кораблям флот будет побеждать. И сам он тоже. До окончания войны он успеет принять участие в боевых действиях как флагман действующей эскадры Донской (Азовской) флотилии. С тремя фрегатами и двумя «новоизобретенными» кораблями 9 июня 1774 года флагман отгонит от Керченского пролива численно превосходящую турецкую эскадру, а затем своими небольшими силами преградит вход в пролив. И опять почти без потерь русские моряки защитят вход в
Азовское море. Это был первый пример тактики Чичагова, которая позднее ярко проявится в Русско-шведской войне 1788–1790 годов.
Между войнами В.Я. Чичагов командовал эскадрами на Балтике и Средиземном море, заседал в Адмиралтейств-коллегии, наконец, был произведен в адмиралы.
Когда началась Русско-турецкая война 1787–1791 годов, из лучших кораблей Балтийского флота сформировали Средиземноморскую эскадру под руководством С.К. Грейга. Русский флот 6 июля у Гогланда нанес поражение шведскому флоту, однако морская победа не была поддержана на суше. А осенью Грейг внезапно умер от болезни.
С.К. Грейг
В кампании 1788 года В.Я. Чичагов оказался не у дел и числился больным. Но 27 ноября Екатерина II назначила адмирала главным командиром Ревельского (Таллинского) порта и эскадры, а 31 марта 1789 года — командующим флотом. За весну 1789 года Чичагов принял ряд срочных мер по ремонту Ревельского порта и превращению его в базу флота. В начале мая эскадра вышла на рейд. Адмирал высылал отряды судов для опроса шкиперов встреченных судов. На маяке у Балтийского порта (Палдиски) был устроен пункт наблюдения, цепью постов связанный с Ревелем. Все эти меры позволяли следить за передвижениями неприятельского флота и не разрешить ему неожиданно атаковать ревельскую эскадру. 26 мая присоединилась кронштадтская эскадра, и Чичагову пришлось распределить своих опытных моряков по кораблям и заняться обучением команд.
Высланные Чичаговым отряды установили, что шведский флот еще готовится в Карлскроне, но шведы уже заняли и укрепили Гангут. Так как атака его грозила большими потерями, адмирал решил занять в Финляндии Паркалаудский пост, позволявший перехватывать шведские коммуникации не хуже, чем Гангутский. Пользуясь неготовностью противника, он не торопился приступать к активным действиям, добиваясь четкой координации действий и наблюдая с помощью отдельных отрядов за неприятелем.