Если описание автомата с газированной водой представляет собой лишь несколько усовершенствованное устройство, с которым были хорошо знакомы советские люди, то в сфере домашнего быта жители Солнечного города воплотили все утопические мечты 20-х годов.
«Отправившись на кухню. милиционер Свистулькин подошел к небольшой дверце в стене и начал нажимать имевшиеся по бокам кнопки, возле которых были сделаны надписи: “Суп”, “Каша”, “Кисель”, “Компот”, “Хлеб”, “Пироги”, “Вермишель”, “Чай”, “Кофе”».
Набор блюд, даже в домашнем обиходе, жестко стандартизирован. Картина всеобщего изобилия, как она представляется Носову, на самом деле свидетельствует о крайне бедном выборе, когда даже в светлом будущем невозможно представить себе ничего, что выходило бы за рамки ассортимента средней советской столовки.
В «Солнечном городе» описано коммунистическое общество, а в «Незнайке на Луне» — общество капитализма. Казалось бы, питание должно быть здесь другим. Но нет — и на капиталистической Луне мы встречаем все те же советские блюда. Вот, например, первый ужин Незнайки в лунном ресторане: «Увидев ужинающих коротышек, Незнайка вспомнил, что давно уже хочет есть. Недолго думая, он сел за свободный столик. Сейчас же к нему подскочил официант в аккуратненьком черном костюме и спросил, чего бы ему желалось покушать. Незнайка пожелал съесть тарелочку супа, после чего попросил принести порцию макарон с сыром, потом съел еще две порции голубцов, выпил чашечку кофе и закусил клубничным мороженым».
«Заграничного» — здесь «свободный столик» и то, что официант сразу же подскакивает. В остальном фантазия Носова не идет дальше меню хорошего дома отдыха.
А вот что рассказывает лунный житель Козлик: «Зашел в булочную, а там всюду калачи, булки, пирожки, плюшки, ватрушки, пончики. бублики прямо на прилавке лежат». Опять — ассортимент советской булочной.
Пончик, который нашел на пляже соль и разбогател, вначале отправляется в ресторан, где заказывает гречневую кашу с маслом. Правда, соли в ней-то и не было. И Пончик демонстрирует волшебные свойства соли. «Многие, отведав с солью супа или борща, тут же проверяли, насколько улучшится от добавки соли вкус щей или макарон, оладий, картофеля, жареных кабачков и других блюд». Вполне вероятно, что Носов никогда не был за границей. Но забавно, что советская кухня представляется ему универсальной — ничего другого существовать просто не может, даже на Луне.
Советский общепит был исключительно предсказуем — котлета, поданная на стол в Иркутске, мало отличалась от котлеты, изготовленной в Москве, да и гарнир был точно таким же. Равномерное распределение порций, их «стандартизованный» внешний вид на первых порах вызывали скорее положительные эмоции — люди еще помнили, как их обвешивали и обманывали в частных лавочках. Лишь позднее, когда выросли новые поколения, не знавшие войн и голода, подобное единообразие стало восприниматься с возрастающим раздражением.
Формирование советского общепита начинается еще в годы Гражданской войны. Появляются стандартная еда, ассортимент, меню и технология приготовления. Историк кухни Вильям Похлебкин замечает, что «общественное, или точнее — государственно субсидируемое питание, с самого начала не ставило перед собой кулинарных задач. Главная задача общественного питания состояла в том, чтобы утолить голод работающего человека, дать ему энергию для дальнейшей работы».
Этот принцип сохранился и после того, как «военный коммунизм» ушел в прошлое. Порожденные им структуры общепита продолжали функционировать, многие дожили до наших дней. Точно так же остались неизменными и принципы, на которых они были основаны.
Домашняя пища начала восприниматься как что-то старорежимное, отсталое, пережиток буржуазных порядков. Вот что писал в 1927 году Юрий Олеша в романе «Зависть»: «Товарищи! От вас хотят отнять главное ваше достояние: ваш домашний очаг. Кони революции, гремя по черным лестницам, давя детей наших и кошек, ломая облюбованные нами плитки и кирпичи, ворвутся в ваши кухни. Женщины, под угрозой гордость ваша и слава — очаг!»