Вот и в России после Петра I, вздернувшего Россию не то на дыбы, не то на дыбу, дамы взяли бразды правления империей в свои ручки, от чего проистекли многие последствия. Например, отсутствие хорошего флота помешало материнской любви императрицы Екатерины I проявиться в полной мере. Дело обстояло так.
Когда на дочери великого реформатора Анне женился голштинский герцог Карл-Фридрих, он — в качестве приданого — пожелал отнять у датчан Шлезвиг. Отзывчивая теща собрала 15 линейных кораблей, 4 фрегата и 80 галер, а на суше приказала готовить корпус в 40 тысяч штыков. Поход, однако, не состоялся. В мае 1726 года англо-датская эскадра в 31 вымпел пришла к Ревелю и привезла письмо короля, в котором тот предостерегал Екатерину от необдуманных поступков. Царица гневалась, обвиняла Англию в попрании норм международного права (поход на Данию, по ее мнению, вполне в эти нормы укладывался), а Верховный Тайный совет втайне подумывал о затоплении кораблей.
Своих, разумеется. Британцы ушли только осенью, а на следующий год их паруса вновь замаячили на горизонте. От опасной затеи со Шлезвигом пришлось отказаться.
Англичане вообще сыграли исключительную роль в истории русского флота, но о взаимной любви как-нибудь потом, а сейчас важно понять, как петровским адмиралам в голову могло прийти такое — топить корабли в базе своего флота? Почему они не вышвырнули зарвавшихся британцев с Балтики? Ведь прошел всего год после смерти царя-мореплавателя, у руля державы стояла его верная супруга, ее окружали «птенцы гнезда Петрова» — не могло же все так быстро прийти в упадок?!
Ответ вас удивит: сражаться с англичанами никому и в голову не приходило, ибо флота не было! Для похода на Данию собрали всё, что могло плавать. Гляньте список линейных кораблей за 1726 год — если исключить ветхие и к плаванию неготовые, то из номинальных тридцати четырех останется едва половина. Англичане каждый год присылали на Балтику следить за спокойствием торговли такие и большие эскадры!
Чтобы понять, как такое могло случиться, надо начать с азов, точнее с Азова. Как бы ни пытались лакировать и припудривать русскую военно-морскую историю, а попытка завести там флот завершилась полным крахом. И вовсе не по вине турок, разбивших армию царя в 1711 году и вернувших себе Азов и Таганрог, после чего флот остался без гаваней. Дело не в них, а в том, что за 14 лет поистине каторжных трудов, возведя десяток верфей, согнав на строительство десятки тысяч народу, обложив тяжкими налогами огромную страну, вырубив весь дуб на Дону — флот так и не смогли построить!
Из полусотни заложенных кораблей (слово «корабль» в русском флоте означает именно линейный корабль, предназначенный для боя в линии таких же мощных судов) лишь десять было спущено на воду и только четыре дошли до моря. А всего из общего числа строившихся судов, превышавшего сотню, волны моря бороздило чуть более десятка. Все остальные разобрали на дрова на стапелях и в воронежских затонах. К приходу турок на плаву оставалось не то четыре, не то пять единиц. Феноменальный результат колоссальных усилий!
Но как же так? Ведь и сам царь стажировался на верфях Голландии, а затем повышал квалификацию в Англии, и мастеров корабельного строения нанял там знатных, в чем же дело? Поясним на примерах.
Летом 1699 года «Крепость» возила в Стамбул русское посольство дьяка Украинцева. Уже там — спасибо туркам, любезно построившим нечто вроде плавучего дока, лишь бы поскорее выпроводить незваных буйных гостей — ее пришлось переконопачивать. Недаром дьяк жаловался на валкость и течи корабля. Уже в 1704 году пришлось ставить «Крепость» на тимберовку (капремонт), и хотя в 1709 году был издан указ Петра I о сохранении корабля «для славы, что был в Константинополе», тот пришел в полную негодность и был брошен при уходе из Азова. Скажете, неудачная постройка? Нет, «Крепость» была в числе немногих везунчиков, корабли неудачной постройки даже до моря не добрались.
Следующий пример еще более показателен. Весной 1700 года спустили на воду знаменитую «Гото Предестинацию» («Божие Предвидение»), спроектированную самим набравшимся за границей кораблестроительного опыта царем. Казалось бы, и проект был превосходным, и материалы отборными, и качество постройки отменным. Однако и этот корабль, упоминаемый даже в школьных учебниках, уже к 1705 году (еще не дойдя до моря!) нуждался в тимберовке. Только и толку, что в 1711 году «Гото» была в числе немногих судов, еще способных держаться на воде. Турция не позволила провести их через Проливы, и ее еще с двумя линкорами и парой галер продали победителям. Остальные сожгли. Если такова была судьба лучших кораблей, то в чем же заключалось божье предвидение?