Майор ждет. Всегда есть надежда на чудо.
— При этом были убиты два человека.
— Боже мой! — говорит Йован Киш.
Он сроду не верил в Бога.
И майор понимает, что надеяться на чудо не стоит.
— Преступление совершено той самой ночью, когда вы с Миланом Давчеком ловили рыбу невдалеке от Сентэндре.
Йован Киш облегченно вздыхает.
— Тогда это не может быть Давчек. Он всю ночь никуда не отлучался.
Не подкопаешься, думает Сабадош, и чувствует, как к голове приливает кровь.
— Возможно, убийца вовсе не Давчек. Во всяком случае я вынужден вас просить не уезжать из Будапешта. Даже на моторке.
Майор более не в силах владеть собой.
— И, если угодно, можете связаться с посольством и выразить официальный протест.
Подполковник Вукетич сидит у начальника. Кабинет размерами напоминает просторный зал.
Вукетич пьет коньяк. Он докладывал сорок минут. Рассказал все, что он знает или предполагает о Йоване Кише.
Теперь он чувствует страшную усталость. И не только потому, что двое суток не спал.
Коньяк сейчас очень кстати.
Шеф открывает стоящий на столе серебряный ящичек с толстыми сигарами. Тщательно выбирает себе по вкусу.
Ящичек он оставляет открытым.
В этом кабинете все большое.
Должно быть, поэтому Вукетичу так уютно здесь.
Огромному телу его покойно в огромном кресле.
Вукетич пока что не закуривает.
— Что ты предлагаешь?
— Ничего я не предлагаю.
Вукетич все же берет из ящичка сигару.
— Я знаю только, что Йован Киш снова будет убивать.
Шеф закуривает сигару. Вукетичу огня он не дает.
Для раскуривания сигары требуется целая спичка.
— Какие планы у венгров?
— Они ничего не могут поделать. Как бы ни были они уверены в своих подозрениях, улик-то ведь никаких.
Подполковник Вукетич тоже закуривает сигару.
— Против Йована Киша есть одна-единственная улика: он сам.
Вукетич вдыхает сигарный дым, наслаждаясь ароматом табака.
— Йована Киша ничем не заставишь признаться.
— Точно?
Шеф тоже немало повидал в жизни.
— Точно.
— Как же теперь быть?
Вукетич наливает себе коньяку.
— Можно извлечь из архива его прежние дела. Последнее из них полуторагодовалой давности. Но расследование ведь уже тогда зашло в тупик.
Он делает глоток.
— Можно установить за Кишем наблюдение. Для этого понадобится не меньше десятка человек, да и то их придется чередовать.
Он допивает остатки коньяка.
— Но если Киш захочет, он все равно избавится от слежки.
Шеф задумчиво тянет сигару. В кабинете царит полумрак. Лишь на письменном столе горит лампа.
— А ты не переоцениваешь его способности?
— Нет, — качает головой подполковник Вукетич. — Не переоцениваю.
Шеф недвижно сидит в кресле, продолжая курить.
— Можно подождать, пока обнаружатся статуэтки. Но они не всплывут. А если все же это случится, они не выведут нас на Киша.
— Ты уверен, что это его рук дело?
— Абсолютно.
— Как ты думаешь, что его толкает на преступление?
Вукетич выпил уже четыре рюмки коньяку. Над этим вопросом — почему Киш идет на преступления — он задумывался сотни раз.
— Не знаю.
— Что ты предлагаешь?
— Нашими обычными методами мы ничего не добьемся. А Киш продолжит свое черное дело. Но теперь он не остановится и перед убийством. Будет убивать всякий раз, когда сочтет, что так вернее обрубить концы.
Шеф встает из-за стола. Подходит к широкому окну.
Ярко освещенная улица пустынна. Нигде ни души.
Шеф оборачивается к Вукетичу.
— Помнишь, что я тебе сказал во время октябрьского отступления?
Во время войны Вукетич служил под его началом — командиром батальона.
Подполковник молчит.
— Бывают ситуации, когда возможен только один приказ. Любое другое решение означает безответственность.
Вукетич поднимается с кресла. Сигару оставляет в пепельнице.
Чудовищной тяжестью наваливается усталость.
Во время октябрьского отступления он получил приказ действовать по собственному усмотрению.
Всю дорогу от Белграда до Будапешта он проспал в машине.
— У меня к вам просьба такого рода… — говорит он майору Сабадошу. — Как только я подъеду к мотелю, отзовите своих людей из группы наблюдения.
Вукетич закуривает сигару. Майор попыхивает сигаретой.
— Предупредите пограничников, что я и мой коллега сегодня ночью пересечем границу на моторке Йована Киша.