Ощущение осажденной крепости долгое время существовало в России скорей подспудно. Представления об этом часто принимали мифологический, символический характер, и в основе этого лежали некоторые универсальные, чисто мировоззренческие образы. Если брать языческую мифологию древних славян (в трактовке Б. А. Рыбакова), то наиболее архаические их представления — анимизм, вера в берегинь и упырей как в универсальные начала, символизировавшие Добро и Зло. Наличие в более развитой мифологии таких персонажей, как Белобог и Чернобог, продолжило традицию разграничения сил светлых и сил темных. Принятие христианства дополнило мировоззрение людей понятиями Бог и Дьявол, добродетель и грех. Народный эпос, близкий к язычеству, переосмысливал эти категории в форме образов героя и противостоящего ему змея — олицетворения зла и хаоса (подробнее об этом чуть позже). Одна сплошная непрекращающаяся битва на Калиновом мосту.
На эту тему замечательно высказырается певец Русской Империи публицист Александр Проханов. Его слова стопроцентно вписываются в обнаруженную нами схему: «Русская история трагична. Трагедия в том, что Россия объявила свое качественное отличие от прочего мира. Россия утвердила в себе эту идею. Предложила миру себя, как нечто иное, противоположное миру, как великая укоризна миру. Оскорбленный этим укором мир не простил России этот вызов. Задача мира разгромить Россию — это не только захватить территории, забрать ресурсы. Ветхий мир хочет запечатать рот этому огнедышащему русскому гласу. Выбрав себя страной райской, готовой жертвовать всем, в том числе и собой, ради рая, ради бессмертия, Россия накликает на себя беды мира. И нам каждый век, после очередного падения и разгрома, приходится подтверждать нашу Победу. Победа 45-го будет повторяться для России бесчисленное количество раз, как бесчисленное количество раз повторяется распятие и воскресение Христа».
Реально осознаваемым и четко формулируемым образ осажденной крепости стал в советское время, особенно поначалу, когда СССР был единственной на планете страной победившего социализма, а капиталистическое окружение (как в реальности, так и в воображении) пыталось уничтожить прогрессивное государство нового типа. Период «холодной войны» только усилил это общее ощущение.
Сегодняшний день, к сожалению, не исключение. Военачальники Иосиф Сталин и Александр Невский — победители конкурса «Имя Россия»... Террористы, которых надо мочить в сортире... Коварные америкосы, расширение НАТО на восток, ползущая с Украины «оранжевая чума», война с «Боржоми» как с воплощением грузинской агрессии... Впрочем, поиск врага — это тема следующего раздела нашего исследования.
Дело ясное, если есть осажденная крепость, есть и враги, которые ее осадили и штурмуют. Кто же они, эти силы зла?
Исторически российское / советское государство и национальная идея развивались, как правило, в борьбе: против неразумных хазар, половцев, немцев, тевтонов, шведов, монголо-татар, поляков, турок, французов, снова немцев... Против заговора сионских мудрецов, против красных, против белых, против Антанты, против троцкистов, против головокружения от успехов, против безродных космополитов, против мировой закулисы... А после распада Союза—уже против коммунистов... Образ врага (реального или воображаемого) преследует нас постоянно, разделение на «своих» и «чужих», в конечном счете, оказывается жизненно необходимым для развития русской национальной идеологии во все времена.
Один из наиболее популярных и традиционных в России символов врага — змей. Святой Георгий Победоносец, поражающий змея, стал символом государства. Аналогом драконоборца Георгия был воин-мученик Егорий Храбрый, утверждающий веру. Враги Руси (например, различные кочевники) чаще всего были представлены в фольклоре в виде драконов и змей. Былинные богатыри времен татаро-монгольского ига имеют соответствующих змеевидных противников: Добрыня Никитич — Змея Горыныча, Илья Муромец — Идолище Поганое, Алеша Попович — Тугарина Змеевича. Иван Грозный бился со «змием-казанским царем». Александр I называл Наполеона «сущим дьяволом», воплощением «духа Зла», по сути — библейским змеем, втершимся в доверие и коварно обманувшим. Основное, что всегда вменялось в вину Гитлеру, — это вероломное нападение на Советский Союз, то есть.всё та же змеиная подлость. Вспомним также устойчивое словосочетание «фашистская гидра». Враг был реальный, но фантастический мотив в его восприятии очевиден. В XX веке архетипический мотив змееборчества возродился в нашей стране. В Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную враг часто представал на плакатах в виде змея. Политическая борьба совершенно явно предстала как змееборчество, как борьба со злом как таковым, причем образ врага стал неразделимым: враг внутренний слился с врагом внешним. Троцкий и Бухарин как конкретные люди, вожди антисоветских заговоров, были необходимы Сталину для инсценировки битвы и победы над вселенским злом и утверждения себя как истинного героя. Тезис об усилении классовой борьбы по мере дальнейших успехов социализма вписывается в эту же «героическую схему»: враг коварен и живуч так же, как и мифическая гидра, у которой на месте отрубленной головы вырастают две новых. Нет никаких сомнений, что вышеперечисленные сталинские идеологические изыски имели явную мифологическую основу. Анализ стихотворных текстов советских времен также подтверждает, что Ленин и Сталин (на символическом уровне) изображались, помимо всего прочего, и героями-борцами с хто-ническими чудовищами и вообще всеми мыслимыми врагами (см. мою статью «Советская поэзия как особое мифологическое пространство» // «Полдень. XXI век», 2008, март).