— Все равно не понимаю, зачем вы эту женщину мучаете? — сердито сказал Катасонов. Они сидели в лобби «Националя» и ждали, когда им принесут кофе. Немиров заказал себе еще и коньяк, но Катасонов коньяк не пил, от коньяка у него начинала болеть голова, он предпочитал водку, но не здесь и не под кофе, хотя после второй беседы с Акчуриной хотелось напиться, чтобы забыть мучительный ее взгляд, подергивавшиеся углы рта, пальцы, теребившие воротник блузки, голос... Катасонов, бывало, присутствовал на допросах, когда требовалось его мнение, как эксперта, но то было совсем иное, то было понятное и необходимое, никогда он не ощущал такого тягостного, такого непереносимого... Не нужно было разрешать французу разговаривать с Акчуриной, толку нуль, а рану ей расковыряли. Но решало начальство, а он что? Сказали — сопровождать, он сопровождает.
— Видите ли, Игорь, — медленно произнес Немиров после долгой паузы, — у нас нет иной возможности разобраться, кроме как исследовать физические условия на месте взрыва и попытаться выяснить личность террориста, допрашивая людей, которые...
— О чем вы! — с досадой воскликнул Катасонов. — Вы сами утверждали, что никакой террорист не мог...
— Не мог, — кивнул Немиров. — А еще вы упоминали инопланетян. Они тоже не могли. Тем не менее, как-то бомба оказалась в ашраме и была взорвана во время даршана.
— Вы говорили, что и бомбы быть не могло!
— Тем не менее... Послушайте, Игорь, вы можете предложить иной метод расследования? Есть у вас идеи? Я готов выслушать и доложить — слово в слово.
— Нет, — отвернулся Катасонов. — Нет у меня идей.
— И у меня нет, — наклонил голову Немиров. — Не наше это с вами дело, верно? Мне нужно обнаружить... нет, правильнее сказать: «взять у этой женщины»...
— Вытянуть, — подсказал Катасонов.
— Э... Наверно, да. Вытянуть побольше информации. Любой. Она общалась со своим мужем, и что-то он ей рассказывал. Я хочу знать об этом все.
— А может... — протянул Катасонов, — это был естественный процесс? Скажем, упал метеор из антивещества...
— Метеорит, — механически поправил Немиров.
— Что? Ладно, метеорит.
— Хорошая идея, — одобрительно сказал Немиров.
— Смеетесь?
— Нет, что вы. Об этом наши эксперты подумали в первую очередь. Не получается.
— Почему? — собственная идея Катасонову очень понравилась, она выглядела естественной и все объясняла, даже то обстоятельство, что на памяти человечества ничего подобного не происходило, так ведь и метеориты из антиматерии очень-очень нечасто на Землю падают. Может — вообще впервые.
— Есть в этой гипотезе неувязки, — с сожалением сказал Немиров. — Метеор из антиматерии должен был сначала попасть в атмосферу. Пока летел к земле, он должен был оставить аннигиляционный след длиной в несколько десятков или даже сотен километров — смотря под каким углом падал. Ничего подобного не наблюдали.
— А как это могли обнаружить? — Катасонов не хотел расставаться со своей замечательной идеей. — Это ж всего несколько секунд до взрыва!
— Тем не менее. Нашли какие-то данные... кстати, я слышал, что с российского спутника. В общем, не могу сказать как да что, но уже через неделю после взрыва идею метеорита из антивещества перестали обсуждать, как нереальную. Выйдет полный материал, там все будет описано.
— Жаль, — пробормотал Катасонов. — А если... э... черная дыра?
— Спасибо, — сказал Немиров официанту, поставившему на столик две чашечки дымящегося кофе, рюмку коньяка, дольки лимона на блюдечке и два круассана. Француз рюмку сразу же поднял, посмотрел на свет, пригубил, улыбнулся чему-то своему и повернулся к визави:
— Право, Игорь, при чем здесь черная дыра?
— Да я так, — вяло отмахнулся Катасонов и положил в свою чашку ломтик лимона. Немиров поморщился: лимон, мол, и черный кофе—две вещи несовместные, но если у вас такой, извините, вкус...
...Нет, мы редко бывали в гостях. Олежек такой нелюдимый. Да и я... впрочем, я как раз любила встречаться, веселиться... раньше. Нет, Олежек ни при чем. Эго я, когда начала работать в портале, знаете, задень столько разных людей повидаешь, столько всяких историй наслушаешься, столько неадекватного, что к вечеру только и хочешь, чтобы тишина, никакого телевизора и вообще никого. .. кроме Олежка... я забиралась с ногами на диван, брала книгу, а он ставил свой ноут на маленький столик, садился рядом и смотрел в компьютере что-то свое, мы, в общем, почти не разговаривали по вечерам, но, знаете, было такое ощущение... как это сказать... того, что мы вместе, он, я, книга, компьютер, диван со столиком... и больше ничего во всей Вселенной. Иногда, конечно, бывали в гостях, и к нам приходили, не без того, но это были как бы события, не просто так. О чем говорили? О чем обычно... Нет, не о спорте, Олежек не то чтобы не любит спорт, но просто... Помните, Россия вышла в полуфинал по футболу? В Европе, да. На улице всю ночь было шумно, кто-то бегал, кричали, петарды пускали, в общем, радость. Я вышла на балкон посмотреть, порадоваться вместе со всеми, это действительно было нечто, я чувствовала... Не знаю, как объяснить. Олежек вышел тоже, постоял минуту, вздохнул, сказал: «Я бы поспал. Ты как?». А мне не хотелось, я осталась. Не знаю, зачем я вам это рассказываю... Да, о гостях, верно. О спорте почти не говорили.