— Доктор Левервич просил, чтобы мы позволили ему послать за Дзержинским и проинформировать его о содержании полученного нами письма.
— Даже в любое обычное время человек почувствовал бы, как по нему пробежал бы холодок в присутствии этого человека, но в тот день все в комнате, казалось, почувствовали, как их охватил необъяснимый ужас, голос доктора Левервича дрожал, когда он начал читать письмо генерала Кингсли. Я заметил скучающее выражение холодного равнодушия в глазах Дзержинского, когда доктор Левервич начал читать, но внезапно на этом стальном лице, похожем на маску, появилось выражение ужаса, которого я надеюсь никогда больше не увидеть на человеческом лице. Одна из его рук лениво лежала на столе, и когда наши глаза были прикованы к ней, мы заметили, что ногти на пальцах начали чернеть.
— С отвратительной улыбкой Дзержинский повернулся к доктору Левервичу и сказал: "Что ж, мне повезло, что моим врачом является величайший в мире специалист по ядам", и, попросив доктора пройти с ним, он пожелал нам всем доброго утра. Я видел его несколько раз после этого, но он всегда носил перчатки, и с каждым шагом, который он делал, он, казалось, испытывал величайшую боль. Его лицо, которое никогда не выражало радости, теперь представляло собой картину крайнего ужаса и ледяного страха. Через три недели после этого мы узнали о его внезапной смерти.
— Два месяца назад, во время моего визита в Нью-Йорк, когда я выходил из столовой отеля "Ритц", ни кого иного, как доктора Левервича. Я не видел его с того дня в американском посольстве в Москве. Он сообщил мне, что выяснил причину, по которой его не попросили присутствовать при операции по переливанию крови Бертону и Дзержинскому, тюремный врач получил от Дзержинского указание, что Бертону нельзя позволять покидать операционный стол живым, и страх перед Дзержинским был таков, что врач не посмел ослушаться его приказа.
— Я заметил: "По-видимому, вы не смогли найти лекарство от ужасной болезни Дзержинского", и, когда он посмотрел мне прямо в глаза, он ответил: "Я никогда и не пытался".
* Frank Gates. "The Man Who Died by Proxy" (1927)
Гарри Стивен Килер
ДОЛЛАР ДЖОНА ДЖОНСА
На 201-й день 3221 года н. э. профессор истории Университета Земли сел перед Визафоном и приготовился прочитать ежедневную лекцию своему классу, учащиеся которого проживали в разных частях земли.
Прибор, перед которым он сидел, был очень похож на огромную оконную раму, из-за того, что был разделен на три или четыре сотни квадратов матового стекла. В пространстве в центре, не занятом ни одним из этих стеклянных квадратов, была темное продолговатое пространство и выступ с кусочком мела. А над площадкой находился огромный латунный цилиндр. В сторону этого латунного цилиндра профессор вскоре и направит свои последующие комментарии.
Чтобы убедиться, что пришло время нажать кнопку, которая уведомит учащихся класса по истории подойти к местным визафонам, профессор достал из кармана жилетки небольшое приспособление, которое он поднес к уху. После перемещения крошечного переключателя, прикрепленного к прибору, металлический голос исходящий словно откуда-то из космоса, механически повторял: "Пятнадцать часов и одна минута… пятнадцать часов и одна минута… пятнадцать часов и одна минута", профессор быстро убрал приборчик обратно в карман жилета и нажал кнопку на боковой панели визафона.
Как будто в ответ на призыв, матовые квадраты начали один за другим показывать лица и плечи молодых людей особенного типажа, молодых людей с огромными выпуклыми лбами, лысых, беззубых и в огромных роговых очках. Один квадрат, однако, все еще оставался пустым. Заметив это, на лице профессора промелькнула тень раздражения.
Но, увидев, что все остальные стеклянные квадраты, кроме этого, были заполнены, он начал говорить.
— Я рад, джентльмены, видеть вас всех в ваших местных визафонах сегодня днем. Я подготовил свою сегодняшнюю лекцию на тему, которая, возможно, представляет больше экономический интерес, чем исторический. В отличие от предыдущих лекций, мое выступление не ограничится событиями нескольких лет, но постепенно охватит период десятка веков, фактически десяти столетий, которые закончились за триста лет до нынешней даты. Моя лекция будет изложением эффекта доллара Джона Джонса, первоначально депонированного на заре цивилизации, или, если быть более точным, в 1921 году — всего тринадцать столетий назад. Этот Джон Джонс…
На этой фразе профессора квадрат из матового стекла, на котором до сих пор не было изображения, теперь заполнился. Он сурово посмотрел на только что появившиеся голову и плечи.