Для профессора принесли стул и поставили рядом с моей камерой. Я поспешно поставил свой рядом с ней.
— Что ж, это действительно прискорбно, — сказал Мортимер Стернс с некоторым смущением, — и я искренне надеюсь, что вас скоро освободят.
— Прискорбно! — Эхом отозвался я. — Это не что иное, как катастрофа.
Мое возмущение, высказанное так громко, испугало доброго профессора, и он едва заметно отодвинул свой стул от разделяющей нас решетки. В дальнем конце зала хранитель подозрительно посмотрел на меня. Черт возьми, неужели моя последняя надежда меня подведет?
— Профессор Стернс, — серьезно сказал я, — вы попытаетесь выслушать меня непредвзято? Моя ситуация отчаянная, и необходимо, чтобы кто-то поверил в меня, прежде чем я смогу оказать человечеству услугу, в которой оно нуждается.
Он ответил на мой призыв с частью своей прежней искренности, которая всегда вызывала симпатию к нему у его коллег.
— Я буду рад услышать твою историю, Грегори, и если я смогу оказать какую-либо услугу, я не колеблясь …
— Это прекрасно с вашей стороны, — прервал я с волнением, — а теперь к моей странной истории.
Я рассказал с самого начала, не опуская никаких деталей, какими бы банальными они ни казались, о серии событий, которые привели меня к моему нынешнему затруднительному положению.
— И ваш вывод? — вопросил профессора странным, глухим тоном.
— Что марсианские шпионы, одним из которых является Мартелл, руководят по радио и телевидению невероятно хорошо спланированной кражей воды с Земли, чтобы пополнить свое сухое океанское дно!
— Потрясающе! — ахнул профессор Стернс. — Что-то должно быть сделано, чтобы предотвратить еще один рейд. Давайте посмотрим, — размышлял он, — интервал был три месяца назад, не так ли? Три месяца у нас будет на то, чтобы снова пустить в ход орудия войны, пролежавшие без дела много поколений. Это единственный способ справиться с грозным врагом извне.
VI
Профессор Стернс ушел, но в моем сердце появилась надежда вместо прежнего мрачного отчаяния. Когда охранник вручил мне вечернюю газету, я поразил его благодарным "спасибо". Но моя радость была недолгой. Из распечатанного списка пассажиров злополучной "Посейдонии" на меня смотрели имена мистера и миссис Т. М. Лэндон и дочери Маргарет!
Я знаю, что охранник назвал меня одним из худших случаев за всю историю больницы, но я чувствовал, что Судьба, несомненно, была неблагосклонна.
— Посылка для мистера Джорджа Грегори, — проревел мысли голос в коридоре.
Благодаря влиянию профессора Стернса мне разрешили получать почту. Когда охранник увидел, что я предпочел развернуть посылку сам, он благоразумно оставил меня наедине с тайной послания.
На карточке внутри было несколько, но значительных слов: "Для Грегори в память о Мартелле".
Я подавил порыв швырнуть эту проклятую штуковину на пол, когда увидел, что это радио-телевизионный прибор Мартелла. Поставив его на стол, я придвинул к нему стул и повернул каждый из рычагов, но ни один не сработал. Я манипулировал циферблатом № 5. Действие сопровождалось тем же шипящим звуком, который так напугал мои перенапряженные нервы в предыдущем случае. Медленно призрачный туман начал процесс адаптации. Как завороженный, я наблюдал за происходящим перед моими глазами.
И снова у меня возникло ощущение места наблюдения с возвышенности. Оно был идентично той, которое занимал ранее, но картина… была ли она той же самой? Это должна быть она… и все же! Бесплодная красная почва была едва видна сквозь зелень. Высокие скалистые частоколы, окаймлявшие пропасть, были увенчаны жилищами с золотыми крышами, или это были храмы, потому что они были похожи на чистые мраморные храмы древних греков, за исключением цвета. Вниз по крутым склонам стекали потоки сверкающей воды, которые с веселым шумом устремлялись в канал внизу.
Тысячи существ и их металлические летательные аппараты исчезли, но на травянистом участке на левом переднем плане картины сидела небольшая группа краснокожих обитателей этой странной земли с белыми перьями. Вдалеке возвышались увенчанные храмом скалы. Одна фигура стояла отдельно и величественным жестом подняла руки вверх. Огромная корона из перьев раскинулась вдоль линии рук, как раскрытые крылья большого орла. Великолепная фигура стояла и смотрела в глубокую бархатистую синеву неба, остальные следили за направлением взгляда своего лидера.
Невольно я тоже смотрел на небосвод, где теперь не было видно даже луны. Затем в поле моего зрения переместился гигантский объект — огромный воздушный гироскоп, а под ним, уменьшенный своей гораздо большей массой, висел современный океанский лайнер, похожий на драгоценный камень с шеи какого-то гигантского людоеда.