Она начала произносить заклинание, что я хотел прервать любой ценой. Нужно не дать случиться очередной херне, которая может перевернуть бой с ног на голову. Вот только она прикладывала все силы, чтобы не сорваться. Я превращал её лицо в кровавое месиво с помощью верного удара правой, но это было бесполезно. Дошло даже до противного хруста её черепа, похоже, я умудрился сломать ей скулу. Сука! И всё равно это не повлияло ровным счётом ни на что
— Раньше мир был меньше, ведь больше были его обитатели. Хищники не были исключением, а скорее подтверждали правило. Убийца мегафауны!
Я разгадал конец заклинания. Чтобы это ни было, но я не хотел быть поблизости в момент его эффекта. Могу сказать, что был прав. Если бы я остался рядом, то тут же бы умер. Да я и сейчас не уверен в том, что выживу. Потому что Вымершая превратилась в огромного, мать его, трёхметрового оборотня, покрытого уже привычной псевдонефтью.
Даже если бежать бесполезно, больше я ничего не могу. В ближний бой с обладательницей медвежьих объятий, огромных когтей и внушительного ряда зубов, что перекусят по своему виду что угодно, я соваться не стал. Поэтому припустил ещё до того, как она закончила трансформацию полностью. Пусть она была и быстрой, это был шанс ударить её ещё один раз. Это бы ничего не изменило но я бы умер удовлетворённым нанесённым уроном и своими выбитыми костяшками.
Всё что мне оставалось это не навернуться среди каменных обломков, подхватить камушек а дальше будь что будет. Плана лучше по убийству сверхвервольфа я не нашёл. На потолке в некоторых местах ещё остались висеть опасные сталактиты, ведь в основе своей они попадали от резонанса, что устроило обрушение их собратьев снизу. Оставалось только заманить Вымершую под них.
Это было проще сказать, чем сделать. Нет, она не проявляла чудеса осторожности, совсем наоборот. Но она меня нагоняла. Я был вынужден смотреть только вперёд, чтобы не споткнуться, но звук раздавливаемых её весом камней был всё ближе. Но за зону грубого сталагмитового покоса я вырваться успел. Теперь путь был хоть и неровный, но не настолько, так что и смог обернуться, чтобы контролировать обстановку.
В меня летела чрезмерно разогнавшаяся туша оборотня. Её рот был прямо вот здесь, в полуметре от меня, готовый сомкнуться где угодно, лишь бы это был я. Тело не слушалось. Либо я оцепенел от страха, который наконец-таки пришёл. Либо она была настолько быстрее меня прямо сейчас, что по сравнению с ней я просто стоял. Вновь дёрнулся левый локоть. Дурак, ты-то точно меня не защитишь, меня даже полностью рабочая рука не спасёт, а ты всё пытаешься.
Похоже, это конец для меня. И начало для этой тварины, что сейчас меня сожрёт и Жени-девушки. Был ли я доволен этими днями в лагере? Скорее да, ведь не смотря на все проблемы, странности и слёзы, я был по своему счастлив.
Пришло некое внутреннее смирение. Я был готов к смерти, но не к смерти беглеца. Поэтому мои полторы руки вместо защиты перешли в последнюю атаку. Ты не успеешь сожрать меня прежде, чем я выколю тебе хотя бы один глаз!
Правая медленно складывалась в клин. При достаточном разгоне и укреплении таким приёмом можно и насквозь пробить. Моё уклонение от него гарантирует это, ведь я действительно тогда считал, что избежал смерти от рук Гервины. Левая делала подготовку к приёму быстрее, возможно потому что ей было в половину легче. Хех, невозможно за парочку минут привыкнуть к тому, что там ничего нет по локоть. Все ещё организм внутренне надеется на неё.
И я сейчас скажу странную вещь. Он делал это не зря. Ведь когда время потекло нормально, будто мой мозг уже просто не смог продлять свою агонию, включив его обратно, картина была странной. Из верхней челюсти, пробитой насквозь, торчала покрытая ужасной смесью псевдонефти и крови левая рука. С подозрительно наманикюренными ногтями.
Нефть, укрывавшая Вымершую, начал стекать на землю, сначала, как обычно, каплями, а после бурным потоком, что больше не могу удерживаться в целости. Я не знаю, как в этом мире всё работает, но я лично чувствовал себя по настоящему убитым. Пусть и не получившим ни одного прямого удара, а лишь камнями, после которых были бы здоровенные синяки, будь то что я вижу сейчас реальностью.
Вымершая смотрелась жалко и тоже не внушала того, что не умрёт через секунду. Она кашляла бурным потоком крови и нефти из её рта, пытаясь что-то сказать, но просто не будучи способна. Её уши были прижаты к голове, как у хищника, вымаливающего себе пощады. Или же как у смирившегося со своей кончиной. Наверное, несколько секунд назад у меня было похожее лицо. По которому я смачно заехал ногой, выбив её с четверенек на спину. Хотелось сказать что-нибудь ехидной, издевательское, максимально её унизить. Но я проговорил совсем иное.