С этим анонимным характером работы Андропова связано, по-видимому, то, что руководители Чехословакии видели основную угрозу не в нем самом, а в его представителе Иване Удальцове да еще в Степане Червоненко. В Чиерне-над-Тиссой председатель Национального собрания Чехословакии Йозеф Смрковский сказал Брежневу:
— Товарищ Брежнев, эти двое представителей Советского Союза оказывают нашей дружбе медвежью услугу. Вас неправильно информируют. Поедемте к нам, товарищ Брежнев, в Прагу, в Остраву, в Брно, в Пльзень, в Братиславу — выбирайте, куда хотите. Мы поедем с вами. Увидите, как наш народ поддерживает Коммунистическую партию, социализм, содружество с Советским Союзом. Поезжайте и убедитесь сами: имеющийся у вас материал — это собранные отовсюду сплетни, клевета, мелочи, которые вообще не определяют ход жизни у нас.
Как и в Венгрии, весь вопрос упирался в характер информации, которую получало колеблющееся Политбюро о событиях в Чехословакии. Но так как колебания на этот раз были намного сильнее, то соответственно от Андропова требовалась значительно большая работа, дабы убедить колеблющихся. Можно предположить, например, что, будь на месте Брежнева Хрущев, он бы не ввел войска в Чехословакию, как все-таки не ввел их в Польшу, хотя тамошний размах событий был значительно опаснее для империи, чем в Пражскую весну. Брежнева убедить оказалось легче, но и для этого все-таки требовалось заменить реальную Чехословакию неким подобием Венгрии — наше мышление ассоциативно, мы ищем аналоги настоящему в прошлом и поступаем соответственно с предыдущим опытом. Когда аналогия "Чехословакия — Венгрия", предложенная Андроповым, сработала в мозгу большинства членов Политбюро, советские войска без единого выстрела заняли Чехословакию.
То, что без единого выстрела, надо также поставить в заслугу возглавляемому Андроповым ведомству и его представителям в армии.
Во-первых, нападение произошло совершенно неожиданно для чехословаков. Сошлемся еще раз на воспоминания Иозефа Смрковского, которые он успел надиктовать на магнитофон незадолго перед смертью: "Я могу сказать, что до половины двенадцатого ночи 20 августа я никогда раньше не слышал ни прямо, ни через второе лицо, что они решили войти на нашу территорию и занять нашу страну". А первый секретарь Коммунистической партии Чехословакии Александр Дубчек был, несомненно, искренен, когда говорил: "Как вы, товарищи, вообще можете помыслить о том, чтобы братская социалистическая страна на нас напала?" Старый циник Янош Кадар удивлялся наивности чехословацких коллег. "Неужели вы не знаете, с кем имеете дело?" — внушал он Дубчеку, но так и не смог поколебать его интернациональной веры в русских.
Во-вторых, чехословацкая армия получила секретный приказ Верховного командования Вооруженных Сил стран Варшавского Договора "произвести концентрацию своих сил вдоль границы с Западной Германией и тем самым обеспечить оборону Чехословакии и всего лагеря социализма ввиду непосредственной угрозы нападения бундесвера и расположенных в Западной Германии войск НАТО". Между 15 июля и 15 августа практически вся чехословацкая армия — 11 из 12 вооруженных по последнему слову техники дивизий — была переброшена на западную границу. Как только этот маневр завершился, в страну со всех других границ хлынули 600 тысяч "дружеских" войск при поддержке 7 тысяч танков.