— Вы просто прелесть! Может быть, вспомните и цвет лица мастера?
— Однако… Такой интерес к деталям мужской внешности… Ну что ж, постараюсь вспомнить, раз уж вы настаиваете. — Она коснулась пальцами лба. — Я не совсем уверена, но, кажется, он был бледноватым, этот мастер.
Лемон встал и торжественно, с чувством поцеловал женщине руку.
Та была приятно удивлена и не удержалась от вопроса:
— Вас интересуют не только телевизионные мастера?
— Меня совершенно не интересуют мастера. Меня интересует лишь тот тип с водянистыми глазами.
— Водянистые? — не согласилась хозяйка. — Скорее уж ледяные.
— Вам видней. А теперь, пожалуйста, расскажите, что же делал этот парень с холодными глазами. Только подробно.
— Виски? — предложила хозяйка.
— Я бы предпочел пиво.
— Боюсь, пива у меня не найдется.
— Тогда, пожалуйста, капельку виски и побольше тоника. Я за рулем.
— Молодой репортер, а такой… добросовестный, — заметила женщина. — Вас, наверное, очень ценят в редакции?
— Шеф во мне души не чает, — заверил ее Джек.
Улыбнувшись, женщина подала журналисту бокал и села на свое место.
— Значит, как я уже сказала, войдя в комнату, мастер поклонился тете и подошел к телевизору. Из своей сумки он достал отвертку и снял заднюю стенку. К сожалению, не могу подробно описать, что он делал с телевизором, так как он заслонял его собой, а я была довольно далеко от него. Что-то он вынул из телевизора, покопался в сумке и что-то вкрутил. Я в телевизорах не разбираюсь и все равно не смогу вам как следует рассказать всего. Тетя сидела ближе к мастеру, спиной ко мне, и вот уж она-то не сводила с него глаз, внимательно следила за всеми его манипуляциями. Сами понимаете, этот телевизор у нее уже в печенках сидел. Она даже сказала мастеру что-то в таком духе, что много приходило мастеров, все меняют одни и те же детали, а исправить телевизор никто не может. Мастер не обиделся, даже похлопал ее по руке — помню, меня еще удивила такая бесцеремонность — и сказал, что больше ей никогда не придется жаловаться. Потом он прикрутил все обратно, и телевизор в самом деле заработал. И звук, и изображение были в порядке. А потом… Минуточку, не ошибиться бы. А потом он обратился к тете, наверное, хотел похвалиться, но вместо этого воскликнул: "Что с вами?" Я подбежала и увидела, что тетя лежит, откинувшись в кресле, а глаза у нее… ох, какие страшные глаза — вытаращенные, остекленевшие. Я пыталась привести ее в чувство, похлопала по щекам, побрызгала водой — все напрасно, ничего не помогало. Тогда я попросила мастера спуститься и позвонить врачу, сказала ему номер телефона. Тот бегом бросился звонить, а я осталась с тетей и все пыталась оказать ей помощь. Но, когда пришел врач, — женщина тяжело вздохнула, — она была уже мертва.
— Так, — медленно произнес Лемон, — а что же делал мастер?
— Вызвав врача, он поднялся наверх и был со мной до его прихода. Откровенно говоря, не помню, когда он ушел.
— А его фамилию или адрес вы знаете?
— Нет, ведь его вызывал мой муж. Я потом спрашивала у мужа, по какому адресу выслать деньги за починку телевизора, ведь тогда я так ему и не заплатила. Муж сказал, что бумажку с номером телефона этого мастера он выбросил, ни адреса, ни фамилии не знает. Я еще думала, что мастер пришлет счет, как это делается, но тот не прислал. Вот и все.
— Странная история! А приходилось ли вам слышать о мастерах, которых не интересует плата за их труд?
— Нет, не приходилось, но я ведь не специалист по мастерам, как некоторые.
— Специалистам такие тоже не попадались, — улыбнулся Джек и сделал глоток из бокала.
— Похоже, вы довольны, — заметила женщина.
— Моя гипотеза нашла подтверждение.
— Гипотеза о мастерах по электронике?
— И о них тоже. А теперь не согласились бы вы ответить на несколько вопросов, но уже относящихся не к миссис Крэфтуорд, а к вам лично? И к вашему мужу.
— Хотите, чтобы я выплакалась вам в жилетку?
— Что-то в этом роде.
— Уж слишком многого вы хотите…
— Вы угадали. Итак, ваш брак удачен?
— Нет, — был короткий ответ.
— Не случалось ли вашему мужу оказываться в стесненных денежных обстоятельствах?
— Он только в таких и пребывал. Правда, до последнего времени, — поправилась она. — Ведь теперь у него есть сто тысяч. — И опять поправила сама себя: — Сегодня, думаю, уже на несколько тысяч меньше. Я же, если это вас интересует, не видела из теткиного наследства ни шиллинга. Я жила и живу на свое собственное состояние.