Домой Джек вернулся поздно вечером и за ужином отчитался Памеле о своих изысканиях, закончив полными горечи словами:
— После успеха первого дня я рассчитывал на большее. И все равно, можно считать, мы вышли на подозрительную личность. Сама подумай, в четырех случаях — а это нами точно установлено — при кончине состоятельного человека присутствует один и тот же никому не известный, совершенно посторонний тип! И во всех названных случаях находится кто-то, чрезвычайно заинтересованный в кончине данного состоятельного человека.
— Я полностью с тобой согласна.
— Идем дальше. Мы делаем вывод, что данный тип помогает пожилым состоятельным людям покинуть сей бренный мир. И на сем нить наших домыслов обрывается, ибо этот человек настолько ловок, что, совершая злодеяния — а их как минимум четыре, — он ни в одном случае не оставил ни малейших следов. Итак, мы знаем, что он есть, что он убивает людей и как он выглядит. Мы не знаем, кто он и как убивает.
— Убивает! — содрогнулась Памела.
— Да, так это называется.
— Но ведь мы не знаем наверняка, что именно он убивает. Наверняка мы знаем лишь, что он присутствует в момент смерти стариков.
— Значит, он просто приносит несчастье?
— Но сам подумай, ведь во всех случаях врачи констатируют естественную причину смерти, не было даже намека на насильственную. Не могли же ошибаться столько врачей!
— Значит, могли. Памела, я тоже не знаю, что именно делает со своими жертвами этот человек, но иначе зачем бы он приходил к ним в момент их смерти? Полюбоваться на умирающих, заранее зная, что они умрут?
Памела тяжело вздохнула.
— Ты рассуждаешь логично, и все-таки мы не знаем, каким способом он убивает свои жертвы. Может, он пользуется каким-либо ядом, вызывающим сердечный приступ?
— Ядом? Погоди, погоди… Давай еще раз припомним все, что делал этот человек, оказавшись рядом со своей жертвой.
— С каждой он разговаривал и…
— Вот-вот! И к каждой прикасался!
— Ты уверен? Я помню, миссис Мэри он подал руку, а остальным?
— Он прикоснулся к каждой из них, как же я не обратил на это внимание! Когда выдавал себя за телевизионного мастера — похлопал миссис Крэфтуорд по руке — "фамильярно", как выразилась жена ее племянника, — заверяя, что уж он-то наверняка телевизор исправит. Притворяясь рассыльным цветочного магазина, протянул руку за чаевыми. Фарфоровая старушка, как ее… ага, миссис Брокстон — подала ему руку на прощание, и тут же — инфаркт. Наверняка в этом что-то есть. Вот только не слышал я о яде, который действует на сердце через кожу. Надо будет обратиться к специалистам.
— У тебя есть знакомый токсиколог? — удивилась Памела.
— Ты имеешь дело с прессой! — гордо ответствовал Джек. — Есть у нас в газете специалист, мировой парень!
— Тебе придется рассказать ему, зачем тебе такие сведения.
— А разве я не собираю материал для сенсационного репортажа о наследствах и скоропостижной смерти завещателей?
— Всегда-то ты стараешься соединить приятное с полезным. Надеюсь, мне никогда не придется читать твой репортаж о блеске и нищете некой Памелы Джонс?
— Не думаю, — Джек привлек к себе девушку. — Цензура такого не пропустит.
На первый взгляд Питер Сарджент казался личностью неприметной и незначительной. Сухонький человечек неопределенного возраста, вечно в измятом, неопрятном костюме неопределенного грязно-серого цвета, который, казалось, вобрал в себя всю окружающую пыль, он не внушал доверия серьезным людям, вызывая в них чувство превосходства, смешанное с жалостью, какое обычно вызывают немощные старички и увядшие примадонны. Но как только Питер Сарджент начинал говорить о любимом деле, он неузнаваемо преображался. В филигранно отточенных формулировках чувствовалось прекрасное знание предмета, высочайшая компетентность и умение разобраться в тончайших нюансах проблемы.
Уже несколько лет Питер Сарджент возглавлял отдел уголовной хроники "Ивнинг стандард". Его богатейший опыт и осведомленность во всем, что связано с убийствами и другими тяжкими уголовными преступлениями, удивляли даже видавших виды инспекторов Скотленд-Ярда. Он был начинен знаниями о всех возможных и невозможных способах лишения человека жизни, мог служить экспертом по огнестрельному оружию всех марок и по всем ядам, известным человечеству. Он был специалистом по замкам, сейфам, охранной сигнализации и противоугонным установкам. Короче — он знал все о преступниках и преступлениях.
Сейчас Питер Сарджент сидел на краешке собственного письменного стола и, небрежно болтая худой ногой, добродушно посматривал на Джека Лемона.