Итак, камердинер постучал в дверь его комнаты.
— Я к вам с новостью, господин Вики, вас она наверняка заинтересует. Сегодня господин советник решился на то, чему противился целых полгода, — назначил премию, и весьма значительную, за содействие в поимке Анатоля Брикциуса.
Камердинер прислонился к шкафику, стоявшему у двери.
Вики покачал головой, словно не веря своим ушам, и камердинер решил досказать подробности:
— Завтра в газетах поместят фотографии Брикциуса-Стопека, полученные из Брюсселя и из краковской картотеки. Вы их еще не видели, их покажут и в специальном телевыпуске. Из бумаг господина советника вам известен лишь его словесный портрет. Фотоснимков в папках не было. Завтра они будут опубликованы. Оплатят все, что принесет пользу следствию. За сообщение, на основании которого Брикциус будет задержан, кто-то сможет получить сто тысяч. Сумма, правда, еще под вопросом, вы знаете, власти прижимисты. — Он изобразил на каменном своем лице легкую улыбку.
Вики глядел на него во все глаза, а тот, словно прочитав его мысли, добавил:
— Вы правильно решили перед Рождеством отказаться от поисков. Вот уж и февраль, господин советник склонен наконец назначить премию, но вряд ли она поможет. И еще одно — сегодня ожидаются гости. Мне не говорили, кто именно, может быть, какой-нибудь солидный журналист, депутат или даже сам министр. Госпоже Бетти даны соответствующие указания. Полагаю, господин советник такими домашними приемами решил расширить свои светские связи.
В кухне, за супом, Вики услышал то же самое и от экономки:
— Господин советник ожидает важных гостей. И не на ужин, а в полшестого. Мне велено приготовить угощение на четыре персоны. — Бетти подала цыпленка и продолжала: — Думаю, приглашенных будет не четверо, а двое. Третьим и четвертым будут сам хозяин и полковник Зайбт, я слышала, хозяин о чем-то договаривался с ним.
Буквально за минуту до назначенного часа в холле раздался звонок в дверь — пришел полковник Зайбт, бодрый и элегантный, как всегда, но сегодня чуть более серьезный, во всяком случае, так казалось… А в пять тридцать перед виллой остановилась машина, вышли двое.
Вики не разглядел их из окна, они шли слишком быстро, а высовываться все же неудобно. Слышал лишь, как отец здоровается и представляет гостям полковника. Потом, по-видимому, он провел их в гостиную. И снова заглянул камердинер.
— Невероятно, — прошептал он, — но господин советник, кажется, действительно расширяет светские связи. Он приглашает вас в гостиную. И хочет представить гостям.
— Представить? — удивился Вики. — Не может быть, такого еще не случалось.
— Да, после смерти госпожи — ни разу, — коротко подтвердил камердинер.
Вики медленно пошел к умывальнику, размышляя, кто же эти гости. Камердинер, как ни странно, до сих пор не знал.
— Понятия не имею. Знаю только, что не министр, тот не ездит в малолитражке.
Вики причесался и задумался. Так как в доме время чудесным образом остановилось и воцарился покой, на лицо его теперь редко набегала тень, серые глаза больше не туманились, взгляд их был ясным и безмятежным. Уже полтора месяца он про порошки и не вспоминал. Разве только изредка, когда на душе становилось неспокойно. Но сейчас… не принять ли на всякий случай? Приглашение в гостиную настигло его врасплох, растревожило и заставило потянуться за порошком. Он накинул куртку и спустился вниз. Все сразу стало безразлично. Ни беспокойства, ни напряжения. Ему показалось, что из гостиной слышится голос комиссара Вани. Но он ошибся. Ваня тоже в малолитражке не ездит.
Вики постучал и вошел.
За столом, где два месяца назад проходила рождественская трапеза, недвижно, как монумент, восседал советник, холодное его лицо было по случаю гостей в меру приветливым. Рядом сидел полковник, непривычно серьезный. Когда появился Вики, полковник все же улыбнулся ему. Гости — женщина лет сорока—пятидесяти и мужчина много старше, полный, суровый. Он курил, опираясь локтем о стол, точно в пивной. На столе бутылка джина, кофейный сервиз и печенье в белой вазе. Оба — мужчина и женщина — в черном.