Впрочем, город тоже отплывает назад. Распахивается вокруг уже знакомый сельский пейзаж: озера с голубоватой водой, холмы, кромка леса, жемчужные, нежно светящиеся облака. Вполне мирная, успокаивающая картина. Вместе с тем Квотер видит, что уже клубится над горизонтом тяжелый комковатый туман: игрушечные облака одно за другим гаснут в нем, а сквозь марево изумрудной травы, будто топи в болоте, протаивают чернотой лакуны цифрового небытия.
Все, хабу конец. В течение суток техническое подразделение «Джера» возьмет его под контроль, а еще через трое суток вытеснит из этого региона весь лиганский низкокачественный ширпотреб. Это, несомненно, победа. Квотеру следует ликовать, поскольку и он внес в эту победу свой вклад, но особой радости он почему-то не чувствует. Если бы с ним сейчас была Зенна! Если бы она также, вцепившись в вагонное жестяное ребро, ощущала всем телом скоростную дрожь поезда! Если бы ветер, пахнущий весенним парфюмом, тоже омывал ей лицо! Однако Зенны больше не будет. Вторая смерть: она ее вряд ли переживет. Мало кому удается воскреснуть вторично. К тому же Зенна — он это теперь понимает — окончательно и неизлечимо больна. Неизвестно, каким образом трансформировали ее в «Лигане», но все, все, что он ей горячечным шепотом обещал, это наивные мальчишеские мечтания. Никто уже не сможет ее исцелить. Даже лучшие джеристские медики не в состоянии купировать общую когнитивную шизофрению. Это когда иллюзии полностью вытесняют реальность и человек начинает жить в мире, которого не видит никто, кроме него. Мозаика разных стран! Люди, говорящие на множестве языков! Не надо быть медиком, чтобы поставить диагноз.
И даже это, пожалуй, не главное. Обдуваемый ветром, Квотер понемногу приходит в себя и начинает осознавать, что победа, которой он радовался, вообще говоря, эфемерная. Нечему тут, вообще говоря, радоваться. Это не победа, а поражение, которое может полностью уничтожить весь «Джер». Он внезапно догадывается, почему чувствует в себе едкую желчь. Это вовсе не яд с шерсти железного пса, как он первоначально предполагал. Это вирус, который ему подсадила Зенна. Вот в чем заключался смысл операции со стороны «Лигана». Вот почему их двойка так легко прошла в хаб. Вот почему никакие фильтры не отреагировали на них. Вот почему, когда Зенна его целовала, он ощущал, что они стали чем-то единым. Ментальная конъюгация — очень мощный процесс, он всегда порождает чувство надличностной полноты. И вот, наконец, почему его не тронул железный пес. Не было никакого смысла его, то есть Квотера, убивать. Напротив, он должен был целым и невредимым вернуться домой и принести в себе вирус, который заразит «Джер» той же чумой. А Зенну пес убил бы в любом случае. Она и должна была здесь погибнуть, чтобы не было никакой осечки на обратном пути.
Квотера ощутимо трясет. И не только потому, что на частых рельсовых стыках подрагивает вагон. Его трясет, потому что ядовитая желчь уже пронизывает весь мозг. Каждый нейрон, каждый синапс, каждый аксон погружен в жгучую кислотную слизь. Квотер отчетливо понимает, что находится в тупике: либо вирус при проходе через периметр «Джера» будет выявлен и немедленно уничтожен, но тогда вместе с вирусом будет стерт и он сам — выбраться из аватары он уже не успеет, — либо вирус сквозь фильтры все-таки проскользнет, но тогда будет уничтожена корпорация «Джер» — крах ее будет полным и окончательным. Развалятся внутренние коммуникации, ядра процессоров захлебнутся в пене чумной волны, произойдет деструкция системных полей, и детрит, агонизирующие остатки их, съест хищный «Лиган».