— Я бы предложила тебе остаться, но, как видишь, у нас уже нет места. — Она показала на родственников, по большей части подростков или глубоких стариков.
Кай сказал, что все понимает, и пошел за женщиной к двери. Миссис Боэ вручила ему пакет с остатками еды.
Шагая к заднему двору церкви, Кай размышлял о том, случайно ли Разведчик выбрал дом, где Кая точно накормили бы, но не смогли оставить на ночь. Если бы кто-то взял Кая к себе, у него было бы меньше причин хранить секрет луйтена. Да, сказал Разведчик. Я не хочу умирать. Я боюсь смерти так же, как ты.
— Зачем вы это с нами делаете? — прошептал Кай, его никто не мог услышать: улица была холодной и пустой; одни только светящиеся оранжевые полоски тротуара провожали Кая во тьму. — Разве мы не можем поделить мир? Почему вам нужна вся планета?
Мы бы с радостью поделили мир, но только мы знаем ваши мысли. Ты правда думаешь, что твой вид принял бы нас как беженцев? Они даже тебя не хотят пускать к себе.
Кай откинул решетку церковного подвала и бросил пищу, которую дала ему миссис Боэ, во тьму.
Очнись. Мысль Разведчика оглушала хуже громко звонящего будильника.
Кай приподнялся с холодного бетона, спросонья глядя на улицу: туман клубился у самого тротуара.
— До утра еще далеко.
Приближаются солдаты с прожекторами. Спрячься в душевой.
По-прежнему сонный, Кай собрал полотенца и одеяло, украденные из квартиры, ключ от которой ее владелец прятал под половиком, и поспешил.
Через пару минут он услышал рев моторов. Мимо проехали два гусеничных внедорожника, свет прожекторов заливал здания, солдаты осматривали дома через ночные бинокли. Кай поплотнее закрыл дверь.
— Откуда они знают, где тебя искать?
Мой сердечный ритм. У меня есть глушитель, но я не могу прятаться все время.
— Почему нет?
Внедорожники укатили. Интересно, доверяет ему Разведчик или нет? Да и должен ли? Сейчас я тебе доверяю. Но когда я улечу или если меня убьют, ты расскажешь другим людям о том, что узнал от меня. Если я спасусь, вероятно, тебе не поверят. Но если меня поймают, тебе поверят.
Кай сразу же подумал, что надо соврать — мол, он никому ничего не скажет. И тут же одернул себя: вранье не имеет смысла. Заговорив с тобой, я предал свой вид. Мне ужасно стыдно. Я был один, мне было очень больно. Я боялся умереть.
Предавал ли Кай свой вид, не выдавая Разведчика? Он думал, что да, предавал, хотя Разведчик и не представляет угрозы — он прячется под церковью и отрезан от своих. Отвечая на твой вопрос: мои силы почти на исходе. Вот почему я не могу глушить сигнал все время.
Кай привык к тому, что Разведчик говорит внутри его головы. Это было уже не так неприятно, как поначалу. Кай подумал, что так же привыкал к острому соусу. Попробовав острый соус к мясу впервые, он обжег язык и губы и чуть не заплакал. Потом жжение сделалось даже приятным.
Но когда он думал о том, откуда шел голос, и воображал гигантскую морскую звезду, ползающую под церковью…
Кая переполнил страх.
— Я не понимаю, почему ты просто не выберешься тайком из города, если знаешь, кто где находится.
Я большой, я буду привлекать внимание. Мне не удастся отвести глаза каждого, кто выглянет из окна.
Разумно.
— И как ты собираешься бежать?
Пока один из наших не войдет со мной в контакт, я не сбегу.
Утром Разведчик разбудил его снова. Они возвращаются. Теперь их больше. Гораздо больше.
Кай вгляделся в прямоугольник улицы, который видел с того места, где спал, в проезжающие машины, в многоквартирный дом в форме улья напротив.
— Они тебя найдут?
Вероятно. Тебе нужно бежать, чтобы они не поймали и тебя тоже. Иначе тебя могут допросить — что ты видел и слышал. Их оптика оборудована вокальными стресс-детекторами, они поймут, что ты врешь. Я не хочу, чтобы ты пострадал, оттого что был добр ко мне. Беги сейчас же через черный ход.
Скатав одеяло, Кай выбежал через заднюю дверь ангара в высокие заросли молочая, заполнявшие площадку между гаражом и следующим домом.
Предупреждающий шепот сверхлегкого вертолета становился громче; Кай выбрался на тротуар, повернул направо, стал взбираться на холм. Ты должен быть горд, сказал Разведчик. Мы были добры друг к другу, невзирая ни на что. Мне не стыдно назвать тебя моим другом.
На вершине холма появилась колонна армейских внедорожников; их «лапы» были подобраны, большие колеса вращались.