Сидящий напротив меня молодой лейтенант выглядит усталым и больным. Здесь, возле Периметра, люди быстро перегорают — постоянный стресс, потому что нельзя пропустить кого-либо или что-либо через ограду, и постоянный ужас из-за того, что им придется сделать, если такое случится. Типичная командировка сюда длится менее шести месяцев, затем происходит ротация — солдат возвращают в подразделения и привозят смену. Я иногда гадаю, зачем мы вообще держим это в секрете: если подождать достаточно долго, здесь побывает весь корпус морской пехоты США.
Я подался вперед, повысил голос, чтобы перекрыть рев двигателей, и спросил лейтенанта:
— Тебе сколько лет, сынок?
Лейтенант лишь тупо посмотрел на меня. Сидящий рядом с ним бывший капрал Фенвик закатил глаза.
— Просто пытаюсь завести разговор, — пояснил я, откидываясь на сиденье.
Лейтенант не реагирует. Он не знает, кем я был, — точнее, ему сказали, что я специалист и прилетел для планового техобслуживания датчиков, установленных по всей Зоне. Непонятно, поверил ли он в это и есть ли ему вообще до этого дело. Он старается поддерживать видимость профессионализма, но когда думает, что на него никто не смотрит, поглядывает на окна. Ему хочется выглянуть, проверить то, за что он отвечает на земле. На месте ли Зона? Не началась ли паника? Не пролез ли через ограду койот?
В последний раз именно койот и нарушил Периметр. Во всяком случае, все пришли к такому выводу — по останкам наверняка судить было трудно. Комиссия по расследованию выяснила, что нарушение произошло из-за халатности старшего офицера. Этот офицер, полковник, с которым я пару раз общался и который мне понравился, сэкономил дяде Сэму расходы на трибунал, потому что умер вместе с семнадцатью своими людьми, вытаскивая из Зоны то, во что превратился койот. Поэтому достаточно было взглянуть на лейтенанта, чтобы понять: его по ночам мучают кошмары.
«Черный ястреб» сделал еще один широкий круг над Сиу Кроссинг, ожидая разрешения на посадку. Когда я выглянул наружу, мне показалось, что я вижу свой старый дом. Город был эвакуирован вскоре после Происшествия. На его полную очистку ушло несколько недель: даже после жутких историй о смертях и несчастьях, даже несмотря на висящее над Зоной облако, оставались люди, отказывающиеся уезжать. И то, что небо над ними было полно военных вертолетов, и некоторые из них черные, тоже не помогло. Правительство контролировало ситуацию очень паршиво, и даже случилось несколько вооруженных столкновений между домовладельцами и военными. А потом из диких просторов Монтаны заявилась толпа придурков-ополченцев, называвших себя милицией и поклявшихся выступить против всемирного сионистского правительства, или бильдербергской группы, или еще кого-то, кто, по их мнению, правил миром. Я порадовался, что меня здесь в то время не было.
Еще дальше я разглядел здания коллайдера. Отсюда все выглядело мирно. Если не считать облака, возвышающегося над местностью, создавалось впечатление, что здесь никогда и ничего не происходило.
Наконец пилот получил разрешение заходить на посадку, и мы приземлились в парке на окраине Сиу Кроссинг. Парк окольцовывали сборные щитовые домики, установленные в четыре этажа, офисы, казармы, столовые, пункты управления, склады оружия и гаражи, а в центре на грунте располагалась крупная белая «Н» вертолетной посадочной площадки. Лейтенант выпрыгнул, едва открылась дверь, и я увидел лишь его спину, когда он быстро шагал к центру управления.
— Разговорчивый придурок, — прокомментировал бывший капрал Фенвик, спрыгивая из вертолета рядом со мной.
Я вздохнул. Со стороны центра управления к нам направлялась фигура в полевой форме. Когда офицер проходил мимо лейтенанта, они отдали друг другу честь, даже не замедляя шага.
— Комитет по встрече, — сказал Фенвик. — Мило. Одобряю.
— Заткнись, Фенвик, — процедил я.
Фигура оказалась командиром базы, полковником Ньютоном Дж. Кеттерингом. Он подошел к нам строевым шагом и отдал честь. Фенвик повторил его действие лениво, как обычно. Я даже не стал утруждаться.
— Сэр, — элегантно произнес Кеттеринг. — Добро пожаловать в лагерь Батавия.
— Вы очень любезны, полковник, — ответил Фенвик. — Похоже, у вас тут все ходят по струнке.
— Сэр. Благодарю вас, сэр.
В отличие от лейтенанта Кеттеринг не выглядел усталым и больным. Он выглядел бодрым и ясноглазым. Причем бодрым и ясноглазым на грани безумия. Полковник был ветераном Ирака и Афганистана, провел здесь три командировки, и я не желал проводить в его обществе ни минуты сверх необходимого.