Мне приходилось себя сжимать в комок, чтобы сидеть спокойно даже на стуле. В это время был голос, успокаивающий меня, но в то же время мне кто-то ломал язык – он не слушался меня. Я еле выговаривал правильно слова. Психолог признал меня нормальным человеком. Меня отпустили. Дома у матери на меня опять началось психологическое воздействие, плюс «х»-лучами. Через несколько дней я опять не выдержал и решил написать письмо, чтобы мне помогли выйти из этого странного состояния. Воздействие шло многоплановое, так назовем. Я написал в отдел экстрасенсорики в КГБ, чтобы мне помогли. С письмом я пошел в приемную КГБ (это было при предс. КГБ Крючкове). Здесь я столкнулся с новыми неожиданностями. В приемной я отдал письмо прапорщику, который, прочтя, ничего не понял и сказал, чтобы я посидел и подождал. Через некоторое время пригласили вовнутрь в комнату, где сидел уважаемый чекист в штатском сером костюме. Я ему отдал это заявление, правда я в это время волновался, но это последствие отравляющих веществ и уколов, которые мне почему-то в больнице старательно кололи большими дозами, а другим никому. Чекист бегло прочел и затем. куда-то ушел и после пришел и пригласил меня пойти за ним. Я уже спокойно шел. Мы пошли по коридору, завернули направо и вошли в комнату. Там сидел врач и санитар. Мне сказали выложить все вещи из кармана и повели через другую дверь на улицу, там ждала скорая помощь. Я понял, что это люди из психиатрической больницы. Я спокойно сел в машину, предвидя, куда я поеду.
Привезли меня в приемную психиатрической больницы № 4 им. Ганушкина. Я уже все знал. Я пошел все процедуры в спокойной обстановке. И начались новые блуждания в палате № 2, в которой лежали такие больные, которые говорить не могли, ходить также не могли – их били и санитары, и сами больные Меня эта участь прошла – все-таки я обладал силой, хотя и сильно сдал за этот период. (Врачи мне говорили, что там в палате № 2 лежат тяжело больные.) Через день быстро собралась комиссия. Меня опять проверили. Причем я с ними разговаривал так спокойно и так внятно, что мне не понятно было, почему меня оставили сидеть второй срок в больнице. Меня даже проверил психолог с молоточком и не обнаружил отрицательных реакций. А любезный врач – женщина-психиатр задавала одни вопросы, а в деле писала свое, что ей ближе к сердцу было, чтоб меня представить в лучшей форме сумасшедшего. Я обращался к врачам объяснить мне что-нибудь. Но врачи просто прятались от больных в кабинетах и запирали их на ключ. У них никогда не было времени почему-то, то ли они чай пили, то ли курили, то ли водку пили. Это я привел пример не для того, чтобы очернить кого-то. Был просто случай – мой лечащий врач выпил (женщина), и я решил с ней поговорить. Она даже любезно впустила к себе в кабинет (как я потом понял, она перепутала меня с кем-то). Из разговора с ней я понял, она почему-то плохо владеет речью, она не может разговаривать, общаться, у нее получалось только мычание или гробовое молчание. Может, она такой человек. Но она в это время, под градусом, сказала, – просто не надо туда (КГБ) обращаться за помощью, – кто туда обращается – их привозят сюда.